ты не солон! Ты маньчжур! А ну, отвечай! – Даур схватил его руками за шею и принялся бить его затылком о землю.
Маньчжур молчал, а вскоре начал растягивать губы в улыбке, после чего и вовсе зашелся смехом. Хохоча, он попытался объясниться:
– Двое дауров... с Цин... давно были заодно... и правда глупец! Хватит!
Несмотря на шум дождя, даур внезапно услыхал характерный звук приближающихся всадников – еле слышимое позвякивание конской упряжи и ритмичный топот копыт. Конечно, это были маньчжуры. Иван знал, что должен был во что бы то ни стало доставить сообщение на заставу. Но сначала надо было расправиться с пленником, иначе тот выдаст сунгарийца. Едва Иван занес над безразличным ко всему врагом нож, как где-то совсем близко раздался характерный выстрел ангарской винтовки. Улыбнувшись и вытерев мокрое лицо рукавом, отчего оно стало еще и грязным, пограничник достал револьвер и выстрелил вверх, дабы привлечь внимание своих товарищей.
Лишь только когда на краю поляны появился знакомый силуэт лейтенанта Ивана Волкова, а затем и Гаврилы, державшего винтовку на изготовку, Иван позволил себе устало завалиться на спину, подставив лицо падающим с неба каплям дождя.
– Лейтенант, двое дауров из рода князца Ботога предали нас, – проговорил даур, прикрыв глаза. – Они ждали маньчжур и, улучив момент, привели нашего врага к дому старейшины Цибы, который завлек их к себе для важного разговора.
– И что с ними случилось? – похолодел Волков. – Их пленили?!
– Они не дались, – произнес Иван, и лейтенант понял все без лишних вопросов.
Даур пояснил офицеру, кто именно валяется в мокрой грязи, после чего офицер отрядил Ивана и Гаврилу немедля скакать за Фролом и Агеем, которые остались наблюдать за тропой маньчжуров. А начальник заставы тем временем приступил с помощью другого даура, Семена, что прибыл вместе с ним, к допросу пленного. Тот не артачился и выкладывал интересующую сунгарийцев информацию без долгих раздумий, с опаской поглядывая на револьвер Волкова. С его слов, полуторатысячный конный отряд военачальника Мацана, в который входили монголы и несколько сотен маньчжуров, пришел на эти земли, чтобы увести в Маньчжурию род князя Ботога, который был данником Цин.
– А ты откуда это знаешь? Да говоришь ли ты мне правду? – спросил маньчжура Волков.
– Да, я говорю правду! – буквально выплюнул эти слова пленник, вытирая лицо полами кафтана.
Далее он рассказал, что всадники должны заставить уйти в Маньчжурию тех туземцев, что живут на нижнем Шунгале, поблизости от варварской крепости.
– Опять варварской? – переспросил Ивана Волков. – Почему вы считаете нас варварами?
– Потому что вы – не они, – пояснил Семен. – Они горды, они чванливы. У них своя правда, и иначе как силой вы их не заставите считать вас ровней.
– Ясно, – хмуро кивнул лейтенант. – Кто командует отрядом, откуда он? – снова перешел к вопросам офицер.
– Имя военачальника Мацан, а откуда он прибыл –
