Вы это понимаете не хуже меня.
– Я полностью уверен в его абсолютной невиновности, сэр.
– Я бы не был так категоричен, – сказал настоятель более доверительным тоном. – Так ли уж он невиновен? Есть много моментов, которые вызывают подозрения… Нет, я бы ничего не утверждал с полной уверенностью.
Мистер Криспаркл заставил себя промолчать.
– Мы, церковники, не должны становиться ни на чью сторону, – продолжал настоятель. – Тем более, на его сторону. Мы обязаны быть предусмотрительными и держаться середины. Да, середины! Сердце наше горячо, но голова должна оставаться холодной.
– Надеюсь, сэр, я хоть могу открыто и со всей ответственностью заявить, что Невилу будет позволено вернуться, если какие-либо новые известия подтвердят его невиновность?
– Почему бы и нет? Конечно можете, – кивнул настоятель. – Но заявлять это «со всей ответственностью» – нет, это лишнее. Просто заявить? Да-а. Но со всей ответственностью? Не-ет! Как я уже сказал Вам, мистер Криспаркл, мы, церковники, должны держать голову холодной и избегать принимать на себя слишком много ответственности.
Итак, Клойстергэм отказался знаться с Невилом Ландлессом, и тому не оставалось ничего другого, как тоже исчезнуть из города, покинуть его в неизвестном направлении, унеся с собой навеки запятнанное имя и испорченную репутацию.
Только после этого Джон Джаспер снова занял своё место в церковном хоре. Осунувшийся, с красными запавшими глазами, он был мрачен и подавлен, надежды его были разбиты, а худшие подозрения снова переполняли его. Через день или два, переодеваясь в ризнице, он достал из кармана и молча продемонстрировал мистеру Криспарклу свой дневник, открыв его на последней странице. Поёжившись от пристального взгляда хормейстера, которым тот сопроводил своё действие, младший каноник взял тетрадку и прочитал в ней следующее:
«Теперь у меня нет сомнений: мой дорогой мальчик был убит. Обнаружение его часов и галстучной заколки подтверждают, что их сняли с его мёртвого тела, чтобы затруднить возможное опознание. Я надеялся, что мой племянник покинул город по собственной воле, будучи не в силах справиться с тем горем, которое принёс ему разрыв помолвки с его невестой. Но события последних дней уничтожили все мои надежды. И теперь я клянусь, что я не успокоюсь, пока не разгадаю тайну его исчезновения, что я не ослаблю поисков, пока все ключи к этому преступлению не окажутся в моих руках, что я найду убийцу моего дорогого мальчика и отправлю его на виселицу. Я клянусь уничтожить его, и я сдержу эту клятву, чего бы мне это ни стоило.»119
Глава XVII. Благотворительность, истинная и мнимая
Прошло шесть месяцев, целых полгода, но тайна исчезновения Эдвина Друда по-прежнему оставалась тайной. Ничего не дали ни дальнейшие розыски, ни объявления в газетах, ни расклейка плакатов
Клятва Джаспера разоблачить убийцу Эдвина (при том, что этим убийцей является он сам) перекликается с действиями Франклина Блейка из романа Коллинза «Лунный камень». Мистеру Блейку, укравшему алмаз, не было никакой необходимости самому браться за расследование, т.к. его-то никто и не подозревал. Тем не менее он (как и Джаспер) «хлопотал день и ночь» и в результате едва не разоблачил сам себя.
