и старшины, не скупясь, сыпали порох в фитильные замки ружий.
С утра до вечера за Преображенским селом стоял неимоверный грохот. Дым обволакивал избы и огороды, и если бы не знать того, что идут учения, можно было бы предположить, что ворог подобрался к самой Москве.
Поутру, продравшись сквозь густой дым, больше смахивающий на плотный туман, ко двору князя Ромодановского в сопровождении конных стрельцов из Михайловского полка подкатила золоченая карета. Начальник стражи, большебородый, крепкого вида детина, уверенно шагнул навстречу, преграждая бердышом дорогу.
– Стой, окаянные! – прикрикнул он на возницу. – Не ведаешь, куда катишь?! Дворец князя Ромодановского! – И тотчас растерянно застыл, углядев в окне кареты царевну Софью Алексеевну.
А стрелецкий сотник, гарцуя на белом жеребце, уже напирал:
– Отворяй ворота! Царевна Софья Алексеевна у порога.
Виданное ли дело, сама царевна в гости к Ромодановскому пожаловала!
Справившись с накатившим замешательством, княжеская стража в едином порыве поскидала с кудлатых голов шапки и, не жалея горделивых спин, принялась отвешивать поклоны.
Первым опомнился начальник стражи. Пробившись вперед, он для важности припустил в голос малость строгости и объявил:
– Не положено без доклада!
Стрелецкий голова, слегка хлопнув плетью по голенищу, отвечал столь же сурово:
– С каких это пор царевна должна комнатным стольникам докладывать! Сказано отворяй ворота!
Поклоны отбиты, причитающаяся честь отдана, а теперь и о службе можно подумать. Разогнулась княжеская стража и, натянув шапки на самые уши, встала полукругом, как если бы собралась отражать натиск.
– Не велено пускать. Нынче Федор Юрьевич Ромодановский на Руси за хозяина. Ты уж меня извини, голова.
– Это что же… Царевне от ворот указываешь?
– А по мне все едино, что царевна, а что баба с базара… Чего же мне понапрасну-то под плеть ложиться?
Стрелецкий голова взмахнул было плетью, чтобы проучить нерадивого за дерзость, как из глубины двора прозвучал громогласный оклик:
– Что за раздор?!
С крыльца в долгополом охабне навстречу прибывшим гостям сходил князь Ромодановский.
– Царевна Софья Алексеевна прибыла, – смиренно отвечал начальник стражи, повинившись.
– Открывай ворота! – распорядился князь. – Кто же это государыню у порога держит!
Трехстворчатые ворота, неприветливо и протяжно проскрипев петлями, сложились в гармошку. Стража почтительно разомкнулась, освобождая дорогу, и карета, запряженная резвыми жеребцами, лихо вкатилась в большой княжеский двор.
Расторопные рынды распахнули дверцу кареты.
– Пожалте, государыня!
Взявшись за поручень, Софья Алексеевна шагнула к дверному проему. Терпеливо повременила, покуда стража не поправит
