ни разу, нельзя. Грех это.
– А со мной – не грех?
– А с тобой – не грех.
– Ну так в чем же дело? – хохотнул рыжий.
– А с тобой тоже теперь – грех.
Приехали!
– Не любишь ты нас.
– С чего ты взяла?
– Сколько дней уж здесь отдыхаешь… Живешь своей жизнью. И дочку не хочешь посмотреть.
– Почему не хочу? Привези – посмотрю с удовольствием.
Воцарилось молчание, и я почти физически ощутил, как тяжело ворочается мысль в голове у Тиины, как трудно подбираются для нее слова. Наконец Тиина сказала:
– Когда хотят, по-другому разговаривают.
– Неужели?
– Ужели.
Парню, похоже, наскучили такие тонкие материи, и он спросил, посмеиваясь:
– Послушай, Тиина, может быть, просто на тебя никто не смотрит: ты какая-то блеклая!
Вот скотина!
– Почему не смотрят? – с достоинством ответила невозмутимая эстонская женщина. – Смотрят. Но я не соглашаюсь.
Как-то все нехорошо получилось. Гоняясь за страшной тайной, наткнулся на тайну совсем иного рода, до которой мне не было никакого дела. Словно подсмотрел в замочную скважину. Просто так. Из любопытства. Черт возьми! Дурак!
– Как-то у вас тут сложно все. В Швеции – гораздо проще. И веселее.
– Вот ты и уехал из отцовского дома в свою Швецию, Карл, – констатировала Тиина. Потом сказала: – Ты пойди, погуляй пока. Я здесь закончу.
Блеклая – не блеклая, а нагибаться-разгибаться, орудуя тряпкой, при этом толстокожем Карле не захотела. Тут Карл сообщил:
– Ты не думай, я деньги привез. Здесь хватит надолго. Бери вот.
– Спасибо, – сказала Тиина, и по еле уловимым звукам я понял, что она сделала книксен. Потом раздался такой звук: на стол шлепнулся конверт.
Карл ушел, минут через десять ушла и Тиина, кажется, предварительно опустошив конверт. Я услышал поворот ключа в замке. В голове пронеслось: «Круто ты попал».
Я вылез из-под кровати и осмотрелся. Кейс с монограммой безмятежно стоял на прежнем месте. На столе действительно валялся пустой конверт. Видимо, благоразумная Тина рассовала деньги по карманам. Но дело было не в этом. Дело было в том, что на фирменном конверте нагло торчали те же самые буквы: СВС. Прихватив конверт, я забрался на подоконник и распахнул окно. Убедившись, что никто меня не видит, легко спрыгнул на мягкий газон.
Надо отдать должное Юку: он примчался в пансионат сразу после моего звонка. Карл оказался на месте, и Юку скрылся с ним в его комнате. Мне предложено было подождать. Находясь во дворе, я видел, как Юку запирает изнутри распахнутое мною окно. Сдерживая волнение, я расположился на скамейке с томиком Пушкина в руках. Один том из собрания я всегда вожу с собой. Пушкин успокаивает меня, утешает и помогает сосредоточиться.
А счастье было так возможно,
Так близко! Но судьба моя…
Но
