или людей мне совсем не трудно.
– Думаешь, я не замечаю, как слуги кидаются врассыпную при твоем приближении? Думаешь, я не видел, как Шинан бросилась к своему ребенку, чтобы ты не свернул шею девочке, как ты свернул ее пленнику? Такие оскорбительные жесты не могут остаться незамеченными.
– Не все считают оскорбительным страх, который они вызывают. Это не имеет значения. Не имеет, – повторил он, увидев, как замкнулось лицо Хойта. – Для меня это всего лишь мгновение среди вечности. Даже меньше. Когда все закончится – если мне не проткнут сердце, – я пойду своей дорогой.
– Надеюсь, эта дорога иногда будет приводить тебя к нам с Гленной.
– Возможно. Мне нравится смотреть на нее. – Губы Киана медленно расползлись в небрежной улыбке. – И кто знает, может, она, в конце концов, разберется в своих чувствах и поймет, что выбрала не того брата. Времени у меня сколько угодно.
– Она без ума от меня. – Повеселев, Хойт взял виски Киана и немного отхлебнул.
– Разум ей изменил, когда она согласилась соединить свою жизнь с твоей, но женщины – странные существа. Тебе с ней повезло, Хойт, не помню, говорил ли я тебе это раньше.
– Это настоящее волшебство. – Хойт вернул виски брату. – Без нее все теряет смысл. Мой мир перевернулся, когда появилась она. Если бы ты…
– В Книге судеб для меня написан другой сценарий. Поэты утверждают, что любовь вечна, но я могу тебе сказать, что все выглядит совсем по-другому, когда ты бессмертен, а женщина – нет.
– Ты когда-нибудь любил женщину?
Киан посмотрел на виски и подумал о прошедших столетиях.
– Такого, как у вас с Гленной, у меня не было. Я всегда понимал: это не мой выбор.
– Любовь – выбор?
– Выбор есть всегда. – Киан допил остатки виски и поставил пустой стакан. – А теперь я выбираю постель.
– Сегодня ты выбрал стрелу, предназначенную для Мойры, – сказал Хойт в спину уходящему брату.
Киан замер и оглянулся. Взгляд его был настороженным.
– Да.
– Мне кажется, это очень человечный выбор.
– Разве? – Киан пожал плечами. – А мне кажется – импульсивный… и болезненный.
Он выскользнул из комнаты брата и направился к себе в спальню, расположенную в северном крыле замка. Внезапный порыв, вновь подумал Киан, а также – вынужденно признался он самому себе – мгновение чистого страха. Если бы он заметил стрелу секундой позже или действовал недостаточно быстро, Мойры уже не было бы в живых.
В то ужасное мгновение он представил ее мертвой. Трепещущая стрела, которая пронзила ее тело, и кровь, брызнувшая на темно-зеленое платье и серые камни террасы.
Киан боялся – боялся, что Мойра умрет, что покинет его. Он не сможет видеть ее, прикоснуться к ней. Этой стрелой Лилит забрала бы последнее, что у него осталось, то, чего ему никогда не обрести вновь.
Он лгал брату. Он любил женщину, любил новую королеву Гилла, несмотря на свои самые
