каравай выдали. Дед-возница, разделив ужин на три ровные части и нам доли выдав, кратко пообщался с раздатчиками провизии. Я его слушал, а Рата волчонка моего кормила. Улыбалась, почти весь свой паек скормила. Хотела и мой забрать, но я не дал, грозно брови охмурив.
– Чего это мы стали? – спросил возница.
– Завтра с утра битва будет. Дружина по полю вытянулась, готовятся. Нам, обозникам, ждать здесь, в лесочке. Потом дыру заткнут.
– А кто команду отдаст?
– Староста Эрнаст. Он нами командовать и будет. Поведет, куда скажут.
– Это тот, что без ног?
– Так на коне будет.
– А справа от нас кто встал? Чужие вроде?
– Да нет. Свои. Речные. Там с пяти деревень.
– Не видел никогда, – признался возница. – Нормальные мужики?
– Нормальные, – ответил раздатчик хлеба, и потащились они дальше. Я вытянулся, стараясь рассмотреть «нормальных мужиков». Так, суетливые, покрикивают часто чего-то, через одного вооружены короткими копьями. У двух-трех короткие луки, на детские похожи.
– Садитесь сюда, – сказал возница, устраиваясь поудобнее у колеса. – Сейчас есть будем. Панкратий, возьми из телеги флягу с водой. Где хлеб твой?
Рата беззаботно махнула рукой:
– Волку отдала. Он голодный!
– На то и волк! – хмыкнул дед. Покосился на свою краюху, но пока вздыхал, я его опередил. Поделил свою поровну, и Рата заулыбалась, принимая гостинец. Возница хмыкнул.
– Быть тебе битым, и господское имущество портишь, и дочку охмурил.
– Я – Панкратий!
– Да помню я, помню. Тоже мне «Панкратий»! Придумали же.
– Я думаю, ничего особенного в этой истории нет.
– В смысле? – опешил возница. – То есть ты считаешь нормальным, что девица на выданье, с косами по пояс, кричит на каждом углу, что она «Панкратий»? Я понимаю, у господ не все в порядке с головой, но ты-то в лесу рос!
– И вовсе не на каждом, – огрызнулась девушка, – может, я умереть с косами хочу! Желание у меня такое. Что, Панкратий не может быть с косами?!
Возница задумался, потом покачал головой и категорично заявил:
– Нет.
– Я не о том, – сказал я и поморщился – не любил, когда меня перебивают, – может она не девушка вовсе…
– Я – девушка! – вспыхнула в негодовании Рата.
Я снова поморщился и продолжил:
– Я к тому, что ты – девушка, но в душе ты – Панкратий. В теле Раты живет две сущности, – спутники слушали, открыв рты. Я немного помялся, видя такую реакцию. – Не сложно вам для понимания? Я думаю, в теле каждого из нас живет по две сущности, только мы об этом не подозреваем.
– Или по три, – подумав, сказал возница, – я вот, когда выпью, так во мне просыпается сущность разрушителя. Такого обо мне рассказывают на утро. Ну точно не про меня!
– Спасибо, – просто сказала Рата.
