черной фигуре, окутанной лозами дикого терновника.
В глазах разом все помутнело и ничего, кроме резкой, разъедающей боли в груди, я не мог почувствовать.
Когда глаза мои распахнулись от яркого утреннего света, я механически поднялся с постели, почувствовав какой-то неприятный покалывающий холод в груди. Это чувство было настолько неприятно, что я едва мог собраться с мыслями, чтобы наконец-то вернуться к окружающей меня жизни, которая без конца требовала этого.
По привычке окинув темную комнату обыскивающим взглядом, я заметил на прикроватной тумбочке Сэма, которого не было в комнате, его книгу в потрепанной черной обложке, без которой он не мог провести ни один свой свободный вечер. Не знаю, что меня тогда заставило притронуться к ней, хотя, быть может, я просто был заинтригован привязанностью Сэма к ней.
Я непонимающе пробежал глазами по ее пустым страницам, пытаясь понять, что же не так с этой книгой. Внезапное чувство, вторгшееся незваным гостем в мое сердце, заставило его немного приостановиться. Дыхание мое замедлилось, слившись с окружающей немой тишиной. Что-то во мне резко изменилось, ворвалось с неизведанным прежде кошмаром. Не зная, как с этим бороться, я бросил книгу на пол, сам повалившись рядом с ней. Перед глазами медленно расплылась холодная тьма, окутав каждую клеточку моего сознания.
Я чувствовал, как чьи-то руки изнутри вырывали мою душу, заменяя ее на что-то очень холодное, безвольное и давно забытое мною. Я спал или все происходило на самом деле?.. Внутри была болезненная пустота, которая, уживаясь со мной, внезапно заменила все, что ранее было внутри меня.
– Энгис, – раздался ровный голос директора Вальмонта, который смог наконец-то разбудить меня, вернув к прежней жизни, – как ты себя чувствуешь? Неважно выглядишь.
Прислонив ладонь ко лбу, я присел на край кровати, пытаясь разглядеть перед собой расплывчатую фигуру, ядовито-зеленые глаза которой, казалось, светились в этом легком тумане.
– Что со мной произошло? – Я практически не помнил того, что со мной случилось пару часов назад.
Расплывчатая фигура присела на деревянный стул, обитый кожаным настилом, и задумчиво прищурила глаза.
– Тебе приснился кошмар. Неужели не помнишь?
Голова неистово пульсировала, принимая всю окружающую меня реальность как за какой-то вымысел. Однако детали жуткого сна медленно вырисовывались в моей памяти.
– Да, помню, – пытаясь сконцентрироваться на фигуре, ответил я, но она то и дело то расплывалась по комнате, точно ночной туман, то снова соединялась в одно целое, хоть и непонятное изображение. – В этом кошмаре я видел самого себя, но в образе ребенка. Вот только что-то чужое было в этих глазах. Что-то, чего никогда не было во мне.
Сидящая передо мной фигура пошатнулась, приблизившись ко мне. Ее ядовито-зеленые глаза казались
