style="font-size:15px;"> – Надо. Поговорить, спросить одно дело.
Боров смерил меня недоверчивым взглядом, подумал.
– Ну, жди, сейчас позову.
– Благодарю вас.
Минуты через три вышел дядька-раздатчик
– Чего тебе? Жрать нет.
– Я не жрать. Подарочек принес. Отойдем?
– Интересно. Пойдем.
За углом я махнул Солдату.
– Вот, наша благодарность.
Черп недоверчиво глянул на этикетку, аккуратно свернул пробку (зашипело, приятно запахло яблоками), сделал пробный глоток.
– О, как здорово! Еще есть?
– Нет. Найдем – принесу. А журналы не нужны?
– Нет, эти я не люблю. «Колониан географикс» попадется – тащи. Люблю про путешествия. А эти Борову отдай, он сейчас с корешем перетрет и подтянется.
– Хорошо. А не подскажете, где бы нам водичкой разжиться – вещички постирать.
– Чего?
Мужик с изумлением смотрит на нас.
– Ты какой-то неправильный. Первый раз вижу, чтобы стертый хотел вещи постирать.
– Не знаю, Черп. Так как насчет воды?
Дядька задумался.
– В три ночи для завтрака набирать будем. Днем дать не могу – запрещено, законники следить будут. А как ты к трем ночи подойдешь?
– Это моя проблема. Куда и сколько тары можно взять?
– Тары сколько унесешь. А подходить… Вон к тому углу. Если опоздаешь – уходи, ничего не получишь.
– Понял, буду.
Черп, кивнув, отошел. Вот и Боров.
– Уважаемый, вам журналы нужны?
– Ха, ты меня второй раз удивил, зомбачок. Давай. О, отличные телки! И за что это так?
– За закон у карьера.
Бандюк расплылся в улыбке.
– Да, Шило конкретно попал. И поделом ему, не люблю борзых.
– Я еще хочу журналов принести. Как вам отдать?
– Слушай, зомбачок, говори просто – на «ты» и «Боров», забодал своей культурой. А журналы – да хоть в обед, спроси у любого из наших законника Борова.
– А как правильно обратиться, чтобы дубинкой не схлопотать?
– Да так и спрашивай: «законник». Мля, своим скажу – оборжутся – вежливый зомбак. Ты кореша своего нормально базарить, в натуре, еще не научил?
– Еще нет, законник Боров. Так мы пойдем?
– Канай, канай, вежливый зомбачок.
Уф, кажется, дело сделано.
По пути в шалаш вспоминал разговор с Боровом – что-то в нем показалось странным. Так, кажется, уловил – вместе с бандитским лексиконом проскакивает и нормальная человеческая речь. Черт, сужу ведь по своему миру. Неизвестно, как все обстоит здесь.
Я сижу у шалаша и в свете заходящего солнца изучаю в маленьком зеркальце новое лицо. Рядом, стараясь заглянуть через плечо, ждет своей очереди Солдат. Ощущения, мягко говоря, спорные. Все, что ты чувствуешь своим – чужое. И любая
