Родины нужные и полезные.
Нефтепромыслы, их лаборатории и заводы нефтепереработки были предприятиями военизированными, и охранялись молодыми солдатиками, с которыми молодые работницы вовсю флиртовали. Весной солдатики охапками рвали сирень и бросали умопомрачительно пахшие букеты в открытые окна лаборатории. В жарком климате сорванная сирень быстро вяла и ею были забиты все мусорные корзины и урны у главного входа в Лабораторию. Служебные телефоны раскалялись от энергетики наполненных намёками и признаниями неслужебных разговоров. Так зарождались симпатии. Ночные дежурства по соседству с бравыми молодыми солдатами волновали девичье воображение и будоражили кровь. Впрочем, наиболее впечатлительных это соседство ещё и успокаивало. Дело в том, что в лабораторию зачастили с визитами крысы. Наглые, настырные, раскормившиеся до размеров приличной кошки. Вытравить их никак не получалось, и приходилось терпеть настырных визитёров с чёрными нагло поблёскивающими бусинками глаз.
В ту ночь дежурили всего две лаборантки. Работы было невпроворот, и девушки азартно бегали из комнаты в комнату, от аппарата к аппарату. Часам к пяти глаза у них начали слипаться. Галя присела на минутку и, не выпуская из рук пробирку с пробой, уснула. Проснулась она как-то вдруг, чутко ощутив постороннее присутствие. Открыла глаза и обомлела: вокруг неё на задних лапках во множестве сидели серые бестии. Девушка взлетела на стол, уверенная, что кричит во всю мочь. Но она, как выброшенная на берег рыба, лишь широко раскрывала рот. Привлечённая грохотом упавшего стула, в комнату заглянула её напарница и застыла на пороге. Кричать она не стала, а, ухватив совершенно неподъемный пожарный железный ящик с песком, подняла его и грохнула на одну из заметавшихся по мраморному полу крыс. Затем схватила швабру и, прижав очередную жертву к ножке лабораторного стола, щедро плеснула на неё из подвернувшейся под руку бутыли с серной кислотой. Если первая крыса испустила дух сразу, то вторая, прежде чем отдать концы, долго и страшно верещала. Только после этого к Галине вернулся голос. На визг и грохот примчались солдатики и оторопели от невиданного зрелища. Им пришлось отойти в сторону, чтобы пропустить выстроившихся в серую, хвост в хвост, шеренгу серых бестий. После столь зверской расправы над своей товаркой, крысы уходили из лаборатории. Как оказалось, они ушли из неё навсегда.
Со стола Галю снял незнакомый военный. У военного была белозубая улыбка и красивая металлическая коробочка с леденцами. Он долго отпаивал впавшую в прострацию Галю чаем и угощал конфетами из коробочки, ловко раскалывая слипшиеся леденцы перочинным ножичком с красными перламутровыми накладками на ручках. Несмотря на совершенно нетоварный вид, конфеты показались Гале очень вкусными.
Потрясённая, она пришла в себя не сразу.
Ей казалось, что если бы не напарница, то крысы набросились бы на неё спящую… и не пить ей сейчас чай в такой приятной компании.
Наутро, отойдя от стресса, Галя обнаружила, что помнит лишь тёплую улыбку доброго солдатика, но не может вспомнить его лица. Обнаружить
