Игрушки блестели и переливались, огромные шары, разрисованные диковинными цветами и зверями, завораживали.
– Неужели Новый год? И когда папочка успел нарядить елку, а я даже не проснулась? А ведь здесь должны лежать подарки! – Она раздвинула ветки и, к своей радости, увидев сидящую среди ваты и ярких коробок Надю, взяла ее на руки и вдруг почувствовала под белой с розами тканью ритмичные удары, будто билось человеческое сердце. Зоя ощутила легкий укол страха...
– Здравствуй, доченька, – услышала она тихий родной голос за спиной и обернулась, от неожиданности выронив куклу. На стуле у окна, не глядя на Зою, сидела мама. Лицо ее, точно сделанное из голубоватого льда, было необычайно красиво, но не живой человеческой красотой, а гладью холодного камня или стекла. Две косы покоились на груди. Белое с красными розами платье сверху покрывала широкая шаль, которую мама носила дома. Носки черных кожаных туфелек выглядывали из-под длинной юбки. – Подойди ко мне, девочка моя. Я так давно хочу тебя приласкать. Ты даже не была у меня на похоронах. Это понятно, тебя не хотели травмировать. А я так грущу по моей любимой деточке. Скажи, скучаешь ли ты без меня?
– Очень скучаю, мамочка, – всхлипнула Зоя.
– А любишь ли ты меня, как прежде?
– Конечно, люблю и всегда буду тебя любить.
– А будешь, как раньше, слушаться свою мамочку?
Для Зои все это было само собой разумеющимся: и любить, и слушаться, и она не знала, как еще ответить. Молча и утвердительно кивнула.
– Тогда подойди ко мне и принеси свою новую игрушку.
Зоя подняла Надю с пола, но с места так и не тронулась.
– Это нехорошая кукла. Она принесет несчастье. Надо уничтожить ее.
– Почему? Ее сделал папа для меня. Она так схожа с тобой, и я ее люблю!
– Я сама к тебе подойду! – Мать встала, шаль, упав на пол, обнажила язвы на руках, протянутых к Зое. – Чтобы забрать эту мерзкую куклу! Ты боишься моих рук? У куклы нет таких болячек? Зато у нее есть сердце! Его надо вырвать! Вырвать скорее, пока это не сделал кто-нибудь другой!
Она приближалась ужасно медленно, но неотвратимо. По Зоиным щекам катились слезы, в которых одновременно смешивались бессилие, ужас и любовь к маме. У нее кружилась голова и не было сил закричать и позвать на помощь. Она все крепче сжимала куклу и шептала: «Боженька, помоги мне, пожалуйста!»
Вдруг за окном словно вспыхнули сотни огоньков свечей и осветили чудесные узоры на стекле, сотканные из морозного серебра, хрустальные блики забегали по комнате, и покойница остановилась, посмотрела туда, где все сверкало и летали странные тени: «Меня зовут домой. Но я еще приду». И образ, постепенно теряя четкие очертания, превратился в легкий дымок и исчез за шторами. Наступила тишина. Крепко прижимая Надю к себе, напуганная и дрожащая Зоя некоторое время сидела под елкой, тупо смотрела в окно и потом шепотом спросила: «А
