месяца, стремглав поднялся на этаж и ворвался в кабинет Радкевича.
– По договору мне положена трехмесячная компенсация. – Я припечатал листок к столу и подвинул к директору.
Тот ответил тихо с кривой улыбкой и нескрываемой издевкой:
– Засунь в задницу этот договор.
Я выбросил кулак вперед через стол, но Радкевич ловко загородился настольной лампой. Удар пришелся по плафону. Стекло лопнуло, поранив мне руку. Увидев капли крови на костяшках пальцев, я сник. Собственная кровь напомнила мне о неизлечимом вирусе, пожирающем меня изнутри.
– Пошел вон, урод! – крикнул банкир. – Я позабочусь, чтобы тебя ни в один банк не взяли. Считай, что получил черную метку!
Упоминание о метке меня добило. ВИЧ – это метка, которой общество клеймит изгоев.
Я попятился. На глаза попалась фотография тройки лошадей, на примере которой хозяин кабинета демонстрировал полезные для управления шоры. Я сорвал рамку, хотел шмякнуть ею об пол, но в последний момент пожалел выразительные лошадиные морды. Я так и вышел с красивым постером в руках.
В свой кабинет возвращаться не стал, сразу спустился вниз. У выхода из банка дорогу мне перегородил охранник. Он должен был убедиться, что уволенный сотрудник не прихватил с собой ничего ценного и конфиденциального. В моих руках был только постер.
– Нельзя, – покачал головой охранник.
– Ну конечно, я вырвался из упряжки, а ты бей копытом, получишь лишнюю порцию овса. – Я всучил ему постер и покинул здание.
Сконфуженный охранник забыл потребовать сдать пропуск.
5
«Беда не приходит одна», – вспомнил я неутешительную поговорку. Подразумевалось, что беды приходят парами, но мой случай особый – считай, пока не собьешься. Трагедия с дочкой, собственная болезнь, увольнение, и вот еще одна неприятность – старый «пежо» упорно не хотел заводиться. Конечно, это ерунда по сравнению с остальным, но разве мало мне других несчастий.
Хоть в мелочах пожалей меня, боже! Однако всевышний меня не услышал.
Покрутив стартер до полного разряда аккумулятора, я бросил машину и пошел к метро. Размеренная ходьба хорошо сочеталась с лечебной процедурой: вдох-выдох, раз-два, вдох-выдох… – только так я смог успокоить расшатанные нервы. Я никуда не спешил, прошел пешком нескольких станций, где-то посидел, отдышался и домой добрался поздно.
У порога нашего таунхауза рядом с «вольво» жены стоял полицейский «форд». «Сашка прикатил», – догадался я.
Мой сводный брат Александр Громов был капитаном полиции и предпочитал пользоваться служебным автомобилем. Сначала наша мама была замужем за учителем физики Серовым, – так родился я, потом за участковым милиционером Громовым, – и появился Сашка. Насколько разными были наши отцы, настолько непохожими получились и мы с Сашкой. Я был старшим, меня считали тихим правильным умником. Мама гордилась моими успехами в школе и ставила в пример брату. Сашка был на три года младше меня, успехов
