мог, что сам окажусь в состоянии близком к шоку.
– За что? Почему? – время от времени шептала Катя и поджимала губы. – Как теперь жить?
Те же вопросы мучили меня, но, если мысли жены касались исключительно дочери, я адресовал их и себе.
– Ее вылечат, я найду деньги, – пробормотал я, понимая, насколько неубедительно это звучит.
– Я бы все отдала, лишь бы Юля… – Катя не могла говорить дальше и заплакала.
Я тоже готов был пустить слезу, но заставил себя держаться. Вдох-выдох, раз-два…
Доставив жену к дому, я поехал на работу. Войдя в банк, я невольно съежился. Мне казалось, что все теперь смотрят на меня иначе, с подозрением, намеренно сторонятся, как от прокаженного. Неужели у меня на лице написано, что я смертельно болен?
– Серов, ты выглядишь неважно, – подтвердил подозрение Олег Голиков. – Вчера явился раньше всех, сегодня опоздал. Ты на часы смотришь?
Не дождавшись ответа, он сыронизировал:
– Счастливые часов не наблюдают. Лови!
Олег кинул мне традиционное яблоко, однако я, придавленный тяжелыми мыслями, вообще не среагировал. Зеленое яблоко ударило по клавиатуре, отчего ожил мой монитор, и поскакало по полу. И каждый удар обозначал на красивом плоде будущее место гниения. Сейчас оно не заметно, но через день-два проявится ужасными пятнами. Кошмарные ассоциации лезли мне в голову, разрушение организма я проецировал на себя.
– Да, тяжелый случай, – мрачно прокомментировал Голиков и уткнулся в монитор. Видя, что я продолжаю пребывать в прострации, он недовольно пробурчал: – Вообще-то у нас запарка.
Я сидел без движения, и Голиков повысил голос:
– Ты слышишь меня, Юрий Андреевич?
– В чем дело? – очнулся я.
– Интерфейс банкоматов надо протестировать, утром был непонятный сбой, – ответил Олег и демонстративно отвернулся.
Я вошел во внутреннюю сеть банка, стал читать сообщения, просматривать коды ошибок, пытался сконцентрироваться на работе. Однако мое сознание было целиком занято неприятными вопросами. Когда я заразился? От кого? Сколько мне осталось жить? И тут же отчаяние сменялось надеждой: а вдруг повторный анализ даст иной результат? О боже, сделай так, чтобы я был здоров. Я готов был молиться, хотя никогда этого не делал.
Если становилось совсем тяжело, я сосредотачивался на дыхании. Этот метод помогал снять волнение, отодвинуть собственные страхи, немного погрузиться в работу. Пальцы начинали бродили по клавиатуре, мне удавалось набирать команды. Но хрупкое спокойствие тут же разрушала тревога за дочь. Ей предстоит долгое лечение, потребуются немалые деньги, и достать их могу только я. А вдруг моя болезнь будет развиваться стремительно, и меня свалит СПИД? Что станет с Юлей, с Катей, с нашим еще не родившимся ребенком?
Неожиданно меня кто-то тронул за плечо. Я обернулся и увидел ошарашенное лицо Олега. Он тыкал пальцем в мой монитор на мигающие красные конвертики экстренной связи:
– Серов,
