совсем смерклось, четыре высокие колонны чуть поблескивали в последних отсветах угасающего дня. С этой стороны все окна были темные, но я видел, что где-то в задних комнатах горит огонь.
Я поднялся по отлогим ступеням, пересек веранду. Ощупью отыскал и нажал кнопку звонка.
В прихожей раздались торопливые женские шаги. Наверно, миссис Флаэрти, подумал я, экономка. Она ведет здесь хозяйство с тех самых пор, как миссис Шервуд ушла из этого дома и не вернулась.
Но мне открыла не миссис Флаэрти.
Дверь распахнулась – и вот она стоит на пороге, уже совсем взрослая, уверенная в себе и еще красивее, чем прежде.
– Нэнси! – вырвалось у меня. – Да ведь это Нэнси!
Совсем не те слова, что нужно, но у меня не было времени додумать.
– Ну да, Нэнси. Что тут такого удивительного?
– Я думал, тебя здесь нет. Когда ты вернулась?
– Только вчера, – сказала она.
Мне показалось, она меня не узнала. Но понимает, что это кто-то знакомый. И пытается вспомнить.
– Чего же мы тут стоим, Брэд, – сказала она (стало быть, узнала!). – Входи.
Я переступил порог, она закрыла дверь, и вот мы стоим в полутемной прихожей и смотрим друг на друга.
Она протянула руку и коснулась отворота моей куртки.
– Мы так долго не виделись, Брэд. Как ты живешь?
– Прекрасно, – сказал я. – Превосходно.
– Говорят, тут почти никого не осталось. Почти никого из нашей компании.
Я покачал головой.
– Ты говоришь так, будто рада, что вернулась.
Она засмеялась – легко, мимолетно.
– Ну конечно рада.
Смех был совсем прежний: так свойственная ей мгновенная вспышка искрометной веселости.
Послышались шаги.
– Нэнси, – окликнул чей-то голос, – кто там пришел? Малыш Картер?
– Разве ты пришел к папе? – спросила Нэнси.
– Я к нему ненадолго, – сказал я. – Потом еще поговорим?
– Да, конечно. Нам есть о чем поговорить.
– Нэнси!
– Да, папа.
– Иду! – отозвался я.
И пошел к темной фигуре в дальнем конце прихожей. Шервуд распахнул дверь комнаты, повернул выключатель.
Я вошел, и он затворил за мною дверь.
Он был высок ростом, плечи очень широкие, изящно вылепленная голова, аккуратно, почти щегольски подстриженные усы.
– Мистер Шервуд, – сказал я со злостью, – я не малыш Картер. Я Брэдшоу Картер. Для друзей – Брэд.
Злиться было довольно глупо, да, наверно, и не из-за чего. Но уж очень он меня взбесил там, в прихожей.
– Извини, Брэд, – сказал он теперь. – Никак не укладывается в голове, что все вы уже взрослые – и Нэнси, и ребятишки, с которыми она дружила.
Он прошел через комнату к письменному столу у стены. Достал из ящика пухлый конверт и выложил на стол.
– Это тебе.
– Мне?
