разобрать их слова. Потом приземистая фигура делает знак рукой и подбегают четыре человека с автоматами на плече. С большим трудом они при помощи свай приподнимают два мотка колючей проволоки, сдвигают их и делают в ограде проход примерно в пару метров шириной.
Мы проезжаем внутрь, держа моторы на минимуме.
Колючую проволоку возвращают на место и соединяют мотки цепью.
Один из неизвестных знаком велит нам следовать за ним. Часть стены раскрывается перед нами, обнаруживая серую пустую комнату, освещенную длинными неоновыми трубками.
После того как мы паркуем сани посредине комнаты и дверь снова закрывается со звуком металла и необратимости, человек снимает шлем и маску.
Встряхивает длинными белыми волосами.
Это женщина.
Она была бы красивой женщиной, даже восхитительной женщиной, если бы не длинный шрам, обезображивающий левую половину ее лица. Относительно чистого по современным стандартам лица. И очень худого, почти истощенного, так что предположение о множественных слоях одежды оказывается весьма вероятным. Но самое поразительное в ее лице – это глаза, голубые почти до прозрачности. Это аристократическое лицо. Красивое и умное.
Она выходит из своего неуклюжего костюма, как куколка из кокона. Она улыбается и обнимает Дюрана крепко, как будто желая задушить его. Потом они целуются. Долгим, напряженным поцелуем, в котором рты как будто сливаются друг с другом.
Я смущенно отвожу взгляд, и швейцарские гвардейцы ухмыляются этому проявлению стыдливости.
Дюран смотрит на меня. У него сияющий вид.
– Отец Дэниэлс, позвольте мне представить вам мою подругу, доктора Адель Ломбар. Адель, это отец Джон Дэниэлс из Святой Инквизиции.
– Мы не называем ее… – пытаюсь сказать я, но Дюран перебивает.
– В командировке по поручению кардинала Альбани, – прибавляет Дюран. Женщина выглядит искренне взволнованной.
– Приятно познакомиться с вами, – улыбается она, протягивая мне руку. Я пожимаю ее. Она удивительно прохладная, почти холодная. – Как вы, должно быть, догадываетесь, у нас нечасто бывают гости.
– Капитан уже шесть месяцев не видал свою красотку… – ерничает Бун, делая пальцами неприличный жест. – Он принес ей очень красивый подарок. Блестящую штуку… Ох, какую блестящую…
– Заткнись, Бун! – приказывает ему Дюран.
Бун делает вульгарный знак извинения и отходит назад, пятясь в поклоне, попахивающем издевательством.
– Добро пожаловать на станцию Аврелия, отец Дэниэлс, – говорит доктор Ломбар. – Принимать члена Церкви для нас честь и радость.
При слове «член» кто-то усмехается.
– В том, что касается радостей, мы можем предложить немногое, но чистую постель и вкусный ужин – вполне.
– Особенно учитывая тот факт, что это будет
