с ним? Ответы на эти вопросы мог дать только Вездеход, умевший проникать в любую щель и выходить сухим из воды.
– Спасибо, девочка, – Толя чмокнул жену в щеку. – Я знал, что ты поможешь мне дельным советом. Спасибо. Теперь мне надо…
Елена завладела рукой мужа и крепко ее сжала.
– Толик. Пообещай мне, что ты не покинешь станцию и не впутаешься в новую историю. Для того, чтобы победить болезнь, вовсе необязательно снова рисковать головой. Пообещай мне…
– Я только попытаюсь переговорить с Берзиным. Дальше будет видно.
– Я так и знала!
Лена выпустила руку мужа, отвернулась и быстро зашагала к своему продуктовому складу. Томский смотрел вслед жене, вспоминая, на каком она месяце. В любом случае, ждать рождения ребенка недолго. Он не смог ничего обещать Лене, но постарается сделать все, чтобы быть рядом с ней, когда это будет нужно больше всего. Утешив себя этой мыслью, Анатолий отправился разыскивать старого приятеля.
Вездехода, как на зло, нигде не было видно. Зато повстречалась Клавдия Игоревна – женщина с обезображенным лицом и глубоко запавшими глазами, известная когда-то под именем Мамочка. Сейчас она мало походила на существо, которым не столь уж давно пугали жителей Метро. Клавдия Игоревна хоть и повидала немало горя с момента первого знакомства с Томским, сейчас выглядела довольно бодро. В глазах ее светилось уже не отчаяние загнанного в угол зверя, а домашнее тепло. Толя часто и подолгу беседовал с Мамочкой. Не только потому, что когда-то она подобрала его полумертвого и выходила. Томский испытывал искренний интерес к ее рассказам о муже – полковнике, герое-сталкере.
Рядом с Клавдией Игоревной всегда вертелся ее сын – шустрый пацаненок Мишка. Вот и сейчас он настойчиво теребил рукав куртки Томского.
– Дядь-Толь, а когда в следующий раз на поверхность пойдете, меня можете с собой взять?
Томский с грустной улыбкой смотрел в темные глаза мальчугана. «На поверхность… А знаешь ли, брат, что там, на поверхности? Только холод и пустота. Завывание ветра, обгладывающего руины, да мутное пятно солнца, окутанное то ли дымом пожарищ, то ли просто тучами, которые впитали в себя радиоактивную пыль… Эх, Мишка, не стоит тебе видеть такого! Пока, во всяком случае. Подрасти для начала. Как знать, может, тебе будет суждено увидеть другую поверхность? Хоть немного похожую на ту, что осталась в безвозвратном прошлом…»
– Посмотрим, Михаил, – произнес Анатолий вслух. – Может, и возьму, если, конечно, маму слушаться будешь.
– Буду, дядь Толь, еще как буду!
Мишка умчался смотреть на то, как Аршинов, ругаясь отборным армейским матом, пытается запустить генератор. Клавдия Игоревна пристально посмотрела на Томского.
– Что-то не нравишься ты мне, Анатолий, в последнее время. Выглядишь совсем как тогда…
– Я всем не нравлюсь! – с неожиданной грубостью оборвал женщину Толик. – Все за мной наблюдают! Все что-то во мне выискивают. Словно сговорились! Неужели нельзя оставить человека в
