сдержанным голосом велел ожидающим там слугам подать очень хороший ужин. Да, на четверых. Оглянулся на меня, я подтвердил кивком.
Герцог отшвырнул одеяло, движения достаточно бодрые, покосился на спящего Эйсейбио.
– Племянник всю ночь дежурил возле меня, – сообщил с любовью в голосе. – И весь день.
– А леди Элизабет? – спросил я.
– Она тоже, – ответил герцог, – предыдущие ночи. Но Эйсейбио покрепче. Увы, бедный мальчик тоже свалился…
Двери распахнулись, слуги внесли на носилках холодные блюда. Рожи довольные, губы растягиваются до ушей. Герцог потер ладони и начал указывать, что и сколько положить ему на тарелки. За слугами и герцогом внимательно следил повар и, судя по его лицу, все больше приходил в восторг от аппетита хозяина.
Макиннон, подражая герцогу, внимательно рассматривал предлагаемые блюда, даже интересовался, из чего и как, затем милостиво сообщал, сколько ему положить.
Повар обратил вопрошающий взгляд ко мне, я отмахнулся и сказал, что ему виднее. Он улыбнулся, очень довольный, и на мою тарелку перегрузили то, что удалось ему лучше всего.
Герцог начал есть, как голодный крестьянин, что вернулся с поля. В дверях появился церемониймейстер, посматривал опасливо, но в нужный момент взмахнул рукой, в покои внесли на красных носилках горячие блюда.
Снова повторилась процедура придирчивого выбирания, а мне повар положил свое фирменное, не такое затейливое с виду, но нежнейшее и просто тающее во рту. Я посмотрел на него и подмигнул. Он широко улыбнулся, мы друг друга поняли.
Наконец пришла очередь десерта, а за ним, как известно, уже вполне прилично беседовать, я поинтересовался:
– Сэр Людвиг, меня интересует ваша оценка.
– Чего, сэр Ричард?
– Происходящего, – объяснил я.
– Вообще или в частности?
– Вы знаете, что меня интересует, – сказал я. – Не увиливайте и не прикрывайте младшего брата. Меня интересует и необъяснимая смерть короля, вашего среднего брата, и вовремя прибывший ваш младший, и эти королевские стражи у вашего дворца… Вы под домашним арестом?
Он помедлил перед ответом, сказал с большой неохотой:
– Можно сказать, что да.
Церемониймейстер исчез, через некоторое время вернулся и с порога провозгласил громогласно:
– Барон Эльрих просит его высочество принять его!
Герцог слабо махнул рукой:
– Пусть войдет. Как раз к сладкому.
На пороге появился Эльрих, мы с Макинноном поднялись, отвечая на замысловатые приветствия. Макиннон украдкой копирует меня, потому на подпрыги Эльриха лишь отвесил учтивый поклон. Эльрих даже не заметил нарушения этикета, во все глаза жадно и неотрывно смотрел на меня.
Мне показалось, что барон чересчур похудел за это время, бледен, под глазами темные мешки, глаза ввалились, а скулы выпирают, как у проголодавшего пару недель.
– Маркиз… – выговорил он с трудом, – мы не ожидали, что уцелеете в
