но неопытный – скорее всего, впервые на корабле.
Капитан демонстративно повернулся спиной к последнему из пассажиров, покидающему барк не самым удобным способом.
– Он не платил, – кивнул Крандж. – За него заплатила гильдия, но он об этом не знает. Там были какие-то сложные разборки, я не вникал. Мальчишка получил пожизненное проклятие. Останься он на континенте, он бы и недели не протянул.
– Воровская гильдия? – уточнил Геберт, делая пометку.
– Она самая, – поморщился Крандж.
– Значит, сорок шесть вместе с ним? – переспросил начальник порта.
Капитан кивнул.
– А на берег сошло сорок семь человек, – констатировал Геберт. – Откуда-то взялся еще один.
– Не может быть, – убежденно сказал капитан. – Вы ошиблись, сударь Геберт.
– Ну уж нет! – возмутился начальник порта. – Это вы ошиблись, капитан.
– М-да, история… – капитан Крандж почесал в затылке. – Послушайте, Гайс, да какая разница, добавился кто-то или не добавился? Главное, что никто не пропал. А если что не так, сударь королевский почтальон разберется. У нас с вами других дел хватает.
– Хм… – с сомнением протянул Геберт. – Насчет других дел вы, пожалуй, правы.
Капитану «Гордости Севера» и начальнику порта еще предстояло дождаться, пока закончится разгрузка, и только потом можно будет отправиться в портовый кабачок «Надежный якорь» и пропустить по стопочке-другой виноградной водки.
Орвель дор Тарсинг крутил королевский перстень без камня на безымянном пальце правой руки. Проворот влево – остановка – проворот вправо – остановка – проворот влево… На лице его застыла протокольная улыбка номер три, нейтрально-благожелательная. Прошло всего сорок минут с начала встречи, а у него уже сводило скулы от улыбки, будь она неладна.
– Блистательная сударыня военный советник, великолепный сударь военный советник, прошу каждого из вас вернуться на шаг назад, ибо мне представляется, что в настоящий момент переговоры зашли в тупик, – сказал Орвель нейтрально-благожелательным тоном.
Писцы прилежно заскрипели перьями, записывая его фразу.
Зевающая жаба, толстенькая, с лоснящейся спинкой, неподвижно сидящая на столе перед королем, в очередной раз зевнула. Орвелю показалось, что жаба зевнула особенно смачно, с оттяжечкой, и он позавидовал безмозглой твари. Он бы сейчас тоже зевнул, но приходилось сдерживаться. Жаба, понимаешь, на дипломатической встрече высоких договаривающихся сторон зевать может, а король – нет.
Еще бы! Зевающая жаба – эндемик архипелага Трех ветров, а он, Орвель дор Тарсинг, обычный себе отпрыск золотой фамилии… хотя, если вдуматься, он тоже в некотором роде эндемик. Останься Тарсинги на континенте – вымерли бы напрочь. Как жабы… Тьфу ты! Дались ему эти жабы! Экая чушь от скуки в голову лезет, прости Небо.
– Я согласна, – ледяным тоном произнесла блистательная Хедвига дор Зеельмайн.
– Не возражаю, –
