игроком стану – обязательно буду молодых смотреть! – голос Хадамахи был полон страстной, восторженной надежды. – Это ж каменный мяч – игра богатырей! Тут все не как-нибудь, а по-благородному!
– Ты переоцениваешь благородство каменного мяча, – пробормотала жрица.
Ее запахи менялись стремительно – в них появилась сильная нотка азарта, похоже, ей пришла в голову нешуточной силы идея! Лишь бы та самая, что нужна.
– В городской команде тебе большим игроком никогда не стать, – с наивным стойбищным силачом можно было говорить напрямую. – Хочешь, я тебя с тойоном храмовой познакомлю?
Хадамаха могуче задумался – мыслительные усилия аж волнами распространялись вокруг него.
– Не-е, – наконец с сожалением протянул он. – А ежели он скажет, что я не гожусь? Как жить после этого? – Хадамаха по-настоящему всхлипнул – эдакая большая, наивная, чувствительная гора мускулов. – Лучше на следующей игре проявлю себя, и вот тогда…
А вот тогда от желающих прибрать перспективного игрока к рукам отбою не будет и первой стать не удастся, – несмотря на свойственную голубоволосым скрытность сейчас мысли жрицы были написаны у нее на лице.
– Ну или пусть Содани посмотрит – все-таки свой брат, игрок, не так боязно, – продолжал гнуть свое Хадамаха.
– Да пойми же ты – к Содани так просто не пробиться!
Хадамаха поглядел на жрицу с недоверием ребенка, который чувствует, что его обманывает взрослый:
– Чтоб целая живая жрица – и не могла какого-то игрока заставить? А вы ему прикажите!
– Все жрицы пока живые – целые, это они только после смерти в кусочках! – разозлилась та. – Над жрицами еще Снежная Королева есть, и Советник…
– Неужели Содани – сам Советник? – словно бы от ужаса забыв о почтительности, перебил ее Хадамаха.
– С чего ты взял? – опешила жрица.
– Ну Королевой он быть никак не может, – с все той же простодушной обстоятельностью пояснил Хадамаха.
– Дурень ты здоровенный! Покровительствуют они ему, понимаешь? А может, и не Королева с Советником, а вовсе четыре верховные – Айгыр, Айбанса, Дьябылла и Демаан! Содани твой у них во дворце живет. На тренировки в закрытой оленьей упряжке ездит. Ни с кем не встречается, не разговаривает… Ну какие же вы упрямые, игроки! – жрица уже и не замечала, что почти умоляет строптивого мальчишку. Она зависла в воздухе, покусывая губу и явно терзаясь сомнениями. – Ладно… – наконец выдавила она. – Я подумаю, что можно сделать, – если что-то получится, через твоего тойона тебя найду! – И она стремительно взмыла в воздух. Пущенная ею вдоль площадки струя Пламени прошлась у самого носа старшины кузнецов, заклубилась пылающим водоворотом и разлетелась мелкими трескучими искрами, выдавая бушующее в жрице раздражение.
Хадамаха мысленно усмехнулся и, стараясь двигаться с беспечной неторопливостью, пошагал прочь. Остановился возле уличной торговки – купил
