оттенок», – думал Максим. Как будто пепельно-серые, но против света – скорее русые, а под вечер – даже слегка рыжеватые, как медь.
Лиза снова о чем-то спросила.
– А? – встрепенулся Макс.
– Ты сразу решился? Стать продюсером?
– А… да… конечно. Может, включить свет? – он приподнялся с дивана.
– Не надо, зачем?
– Ладно… а ты что же? – Максим вытащил из пачки новую сигарету и прикурил, оставив первую тлеть на краю пепельницы. – Кстати, завтра прибывают оставшиеся вещи.
– Хорошо. Что я? Не знаю. Сказали, позвонят.
Макс разочарованно махнул рукой. Он встал, аккуратно выбрался из пиджака и взялся за узел галстука.
– Так говорят, когда звонить не собираются, – сказал он, прикусив сигарету.
Но они позвонили раньше, чем Максим докурил, и даже прежде, чем он снял галстук.
Лиза раскрыла трещавший мобильник и сунула его под сырые волосы.
– Да. Да. Спасибо. Хорошо, – она сложила трубку.
Макс ожидал, что она заговорит, но Лиза только покачала головой, недоверчиво мусоля антенну.
– Что? – спросил Максим. – Что слышно?
– Не знаю, стоит ли этому верить, – ответила Лиза. – Звонил этот Члеянц, помощник…
Макс неторопливо повертел сигаретой.
– Сколько дают? Сколько?
– Пятьсот.
– В месяц?
– В день.
– Что?!
– Пятьсот долларов за день на съемках, – недовольно повторила она, возвращая телефон на столик.
Ей не понравилось выражение на лице Максима. Он наверняка приписал успех себе от начала (Макс находит телестудию) и до самого конца (Макс уговаривает Лизу перебраться в Москву). Хотя было весьма сомнительно, что он мог бы сам высидеть перед камерой ровно пять минут, рассуждая о половых органах.
И хватит пялиться на мои ноги!
Телефон снова зажужжал, осветив полумрак темно-синими сполохами. И снова звонил Члеянц, нелепый помощник директора.
– Лиза, вы знаете, я погорячился, оказывается, – сообщил он радостно. – Представляете, начали сводить бюджет – и ну совсем никак вам не выходит пятьсот условных единиц.
– М-м, – Лиза была расстроена, но едва удивилась. Судя по лицу Макса, он всё понял и расстроился куда больше.
Помощник директора, бормотавший в трубке, предложил Лизе вообразить, какая трудная получается ситуация. Он сказал, что вертел смету так и эдак, но без результата.
– Жаль, – сказала Лиза, яростно отмахиваясь от Максима, который строил нечеловеческие гримасы и старался показать ей, как вести себя в разговоре.
– Триста пятьдесят. Это максимум, что мы можем пообещать, – сказал помощник.
Лиза была приятно удивлена. Она успела мысленно расстаться и с деньгами, и с мечтами о работе – но, видно, поторопилась. Три с половиной
