Макс.
– Так, сейчас вниз будет ехать паренек на доске. Он влетит в сетку, а доска поедет дальше и остановится здесь, – продюсер стукнул носком кроссовка в бордюр. – Хватай ее и беги прямо туда, по улице. Там гаражный комплекс, легко затеряться. В милицию попадешь – не страшно, я тебя заберу. Главное, не трогай пацана. Это категорически. Не дай себя разглядеть и не потеряй доску, если хочешь сохранить работу.
Максим не был уверен, что хочет этого, но продюсер не стал его слушать.
– Все, парень уже едет, я исчезаю, – сказал он и немедленно исчез, оставив Макса посреди аллеи.
«Ну, пиздец», – думал Максим, стоя в позе вратаря. Реально. Полный.
Кто-то врезался в сетку, так сильно, что с молодого клена посыпались ветки и листья. По асфальту навстречу Максу с грохотом несся черный скейт. Он громко хлопнулся о бордюр и замер. Поколебавшись, Максим неловко сгреб доску в охапку и кинулся прочь.
И вот он бежал, едва разбирая дорогу, слыша чужой топот и думая: Зачем? На хера? Кому он нужен, этот чертов скейтборд?
– Стой! Ну стой, козел! – визгливо ревел позади тот, кому скейт был определенно нужен.
Максим случайно пропустил нужный переулок и хотел нырнуть в следующий, но его обнаружить не удавалось – дома с высокими окнами ложились в ровный коридор, и улица струилась между ними.
«Только не тупик», – думал Макс. Черт, только не тупик.
Да, это был тупик. Бетонный забор и запертые ворота.
Развернуться и двинуть ему в голову, – решил Максим. Выбросить скейт и бежать. И на хер такую работу.
Между забором и домом виднелся узкий проход, и Макс бросился в него. Пробежав сквозь запах мочи, обнаружив гору строительного мусора, он взобрался наверх и замер.
Перед Максимом расстилалось целое море из рубероида, переложенного рядами бетонных плит. Это и был гаражный комплекс, точнее – крытый паркинг – но Макс оказался не внутри, а наверху. Повсюду торчали железные поганки дымоходов, гудели отдушины, выгибались дугой ребристые трубы. Гадливо ступая по хрустящему покрытию, он пробирался вперед, пока не заметил бетонную шахту. Макс укрылся в ее невысокой тени, обнял доску и сел, пытаясь тише глотать воздух.
К-БАХ! К-БАМ, К-БАХ!
Максим зажмурился, но лишь оттого, что в лицо брызнула колючая бетонная крошка. Он слишком выдохся, чтоб переживать, и только вяло удивился: пистолет? Макс не бывал под обстрелом раньше и вел себя, как пешеход на разделительной полосе.
К-БАХ! К-БАМ-М!
«Не задело бы», – подумал он и подавил усталый зевок.
– Выходи! – донесся истошный рев. – Выходи, сука! Выходи! Выходиэ-гэ-гэ…
Тьфу. Недоразвитый какой-то.
– Сука! – пищал и ревел тонкий голос. – Я всё! Папе расскажу всё!
«Черт», – подумал Макс. Черт, черт, я отобрал, меня заставили отобрать вещь у ребенка!
Ему стало противно и стыдно. Максим почти решился встать, сказать что-нибудь уместное и вернуть пареньку скейт. Но у ребенка
