Та же весовая категория, так же надеты кольца чуть ли не на все пальцы, в ушах увесистые серьги, качающиеся при каждом движении… «Кольца в нос ей только не хватает», – зло подумал Сашка. Но это там, в районной поликлинике, он никто, а здесь он – великий воевода. Не дай бог, что не так… Он эту бабу самолично на вертеле изжарит.
Вновь явилась знахарка, прервав Сашкины садистские видения. В руках у нее была небольшая корчажка с темной жидкостью.
– Открой боярыне рот, – скомандовала она Сашке.
Он слегка приподнял одной рукой Ольгину голову, второй же попытался легонечко надавить ей на подбородок. Безрезультатно.
– Неумеха, – буркнула знахарка. – Вон кинжал у тебя на поясе. Разожми ей зубы.
– Да что ж она тебе, лошадь, что ли? – взвился Сашка. – Епифаний, ложку пусть принесут!
– Ложку несите барыне, – эхом откликнулся Епифаний.
Но толстуха-знахарка и не думала дожидаться никакой ложки. Она ловко выдернула из ножен Сашкин кинжал и столь же ловко раздвинула им сахарные зубки Сашкиной возлюбленной. Не успел он прошипеть «Осторожнее…», как она уже закончила процедуру, влив больной в рот свое снадобье.
– Держи. – Она протянула кинжал хозяину. – Скоро очнется твоя боярыня. Вставать ей сегодня не дозволяй, а завтра она уже будет здоровей здорового.
– Так что за болезнь у боярыни, знахарка? – грозно спросил Сашка.
– Лихорадка любовная, – спокойно ответила она. – От нее у человека жар начинается и в голове воспаление делается.
– Любовная лихорадка?! Что-то я не знаю такой болезни.
– Ф-ф, – совсем уж непочтительно фыркнула знахарка. – Ты еще многого не знаешь, великий воевода.
– Ты знаешь, кто я? – Сашкин голос от вопроса к вопросу делался все грознее.
– На то я и знахарка, боярин.
Сашка достал кошель и бросил его Епифанию.
– Расплатись с ней, Епифаний. Но смотри, знахарка, если что…
Она вновь фыркнула и пошла к выходу. Уже у дверей обернулась и громко сказала:
– Не нужно мне твоих денег, у меня с боярыней Ольгой свои счеты. А ты, окольничий Тимофей Вельяминов, ежели захочешь что спросить у меня, приходи сам. Будешь посылать кого, не пойду.
Знахарка ушла. Следом за ней, погнав вон прислугу, бочком двинулся Епифаний.
– Я пойду, ваше высочество? Зовите, коли будет нужда…
Сашка остался с Ольгой один. Он присел на край кровати и взял ее за руку. Нащупал пульс. Теперь он явно стал полнее и ровнее. На щеках у нее появился легкий румянец. Наконец она глубоко, но судорожно вздохнула и открыла глаза.
– Тимоша… – еле слышно прошептали ее губы.
– Здравствуй, любовь моя. – Он поднес ее ладонь к своим губам и покрыл ее поцелуями.
– Я так ждала тебя… Что со мной случилось? Помню, бежала тебе навстречу и… Все, темнота!
– Знахарка говорит, что у тебя
