вас спрашиваю, когда вылет?
– Когда полетим, тогда и полетим.
Скворцов обозлился:
– Потрудитесь отвечать, как полагается, и назвать себя.
Летчик неохотно вытянулся:
– Командир корабля лейтенант Ночкин.
– Так вот, товарищ лейтенант, я вас спрашиваю: почему задерживаете рейс?
Летчик снова обмяк в своем комбинезоне и задумчиво сказал:
– Погоды не дают.
– Ерунда! Я справлялся на метео: погода есть. В чем дело?
Лейтенант Ночкин указал трубкой на Лиду Ромнич:
– Членов семейства на борт не беру. Не имею права.
– Что за бред! Это не член семейства, а конструктор боевых частей. Конструктор Ромнич. Неужели не знаете? Эту женщину во всем Союзе знают.
– Не знаю, – сказал Ночкин. – Все равно – женщина. С женщиной на борту не полечу. Пока не будет специального распоряжения.
– Так она же внесена в полетный лист! Смотрите, под номером пять Ромнич Л.К.
– Мало ли что внесена. В полетный лист и кошку внести можно.
Ночкин стукнул трубкой по колену, отвернулся и пошел к небольшой двустворчатой будке, ярко сверкавшей на солнце свежими буквами "М" и "Ж". Не туда же за ним идти? Скворцов вернулся к ожидающим.
– Что там за задержка? – спросил генерал.
– Командир корабля лейтенант Ночкин отказывается брать женщину на борт.
– А разве с нами женщина?
– В некотором роде. Ромнич, конструктор боевых частей.
– Вот уж истинно сказано, – съязвил Чехардин, – "где кончается порядок, начинается авиация". На вашем месте поставил бы я этого Ночкина по стойке "смирно", по уставу, как положено стоять перед старшим по званию…
– Нет, – возразил Скворцов, – это, знаете, не в духе наших авиационных традиций. Устав уставом, а командир корабля при всех обстоятельствах персона грата. На него словно бы устав не распространяется… Впрочем… Поговорили бы вы с ним, товарищ генерал!
– А я чем могу помочь?
– Все-таки генеральские погоны…
– Ну, ладно уж. Иверскую подняли, – сказал генерал, вставая, и двинулся в сторону будки.
– Эх, авиация! – опять желчно поддразнил Чехардин. – Это даже у Теркина отмечено: "Лишь в согласье все подряд авиацию бранят…"
– К сожалению, на пушке не полетишь.
– Что верно, то верно.
– Вот увидите, генерал Сиверс его уговорит.
Тем временем лейтенант Ночкин уже возвращался из будки. Генерал Сиверс подошел к нему. Ночкин вытянулся, держа трубку у колена.
– Здравия желаю, товарищ генерал.
– Здравствуйте. Если не ошибаюсь, лейтенант Ночкин?
– Так точно, товарищ генерал.
– А это что у вас, лейтенант Ночкин? – спросил генерал Сиверс, указывая тонким, ехидно искривленным пальцем на самолет.
– Самолет, товарищ генерал.
– А,
