style="font-size:15px;"> – Сквозь отдушину?
– Там установлена решетка с частыми прутьями.
– Камин?
– Он плотно закрыт металлическим экраном.
– Крысиная нора?
– У нас аккуратный дом. Грызуны нам не докучали.
– Двери?
– Мама любила жить на первом этаже, – пояснила Жильберта. – Высота, даже незначительная, вызывала у нее дискомфорт. Чтобы чувствовать себя в безопасности, мама велела установить на обе свои двери – одна вела на галерею, другая в будуар, – железные засовы. Дверь в будуар, с тех пор как там ночевала тетя, не запирали: кого нам бояться? Между моей и маминой спальней раполагался только будуар. Дверь на галерею, через которую помещения первого этажа сообщаются со всем домом, находилась вблизи маминой постели и всегда была на запоре. Возле мамы на прикроватном столике лежал железный прутик, которым она при необходимости открывала дверь, не вставая с постели. Я собственноручно задвинула засов перед сном и лишь утром отперла дверь, бросившись за отцом. Значит, в ту роковую ночь мама не вызывала горничную и не отодвигала щеколду, чтобы впустить Мари. Получается, что и змея не проникла бы в спальню со стороны галереи, – дверь до утра оставалась запертой. Щелей в ней нет, все герметично.
– Еще раньше, чем вы ее заперли, – возразил Жан Морейль, – змея могла вползти в комнату и свернуться где-нибудь под кроватью.
– Мы разбирали эту версию, – отозвалась мадам де Праз, – но я и Жильберта покинули спальню в половине десятого, а садовник Эжен, делавший вечерний обход оранжереи с серпентарием, видел черно-белую тварь на ее привычном месте в отсеке за решеткой в половине одиннадцатого.
– Отсюда следует, – заключила девушка, – что змея выскользнула из клетки между половиной одиннадцатого и часом ночи.
– Почему именно часом ночи? – усомнился Морейль.
– Как раз в это время мамочка обычно просыпалась и звала Мари. Но в ту ночь этого не произошло: похоже, мама уже скончалась.
– Не более чем предположение, – помотал головой месье Жан. – Меня смущает тот факт, что змея выползла назад из «сердечка».
– Полностью с вами согласна, – оживилась мадемуазель Лаваль. – Я сразу сказала тете и папе, что, по-моему, рептилия только проникла в дом через отверстие в ставне, а убежала через одну из двух дверей за те ужасные два часа, которые протекли с момента нашего пробуждения до той минуты, как мы бросились искать змею. Когда мы с тетей утром вбежали в комнату и увидели маму мертвой, змея, вероятно, пряталась где-нибудь поблизости: в углу, под кроватью или за шкафом. Меня до сих пор кидает в озноб при этом воспоминании.
– Что произошло потом, Жильберта?
– Мы были в отчаянии, а змея словно испарилась. Несколько дней и ночей мы ее искали: сдвинули мебель, сняли со стен деревянные панели, исследовали водопроводные трубы, заглянули в печи, выкурили дымом калориферы, зацементировали все отверстия.
