из музея, потому что его внешний вид был изрядно подпорчен временем и неаккуратным хранением во влажной среде. На вид ему было лет триста, и за этим старичком никогда особенно не ухаживали – хозяин магазина «великанов» из простонародья не слишком жаловал.
Еще на стенде были скандинавские ножи, финские, французские, но их Арикона даже взглядом не удостоила – плебеи.
– Колюще-режуще-кромсающее, – сказала Арикона удовлетворенно. Продавец покинул стойку и приблизился к ней.
– Ты, как всегда, чертовски красива по утрам, – сообщил он ей. Арикона сняла с пояса свой топорик.
– Затупился. Посмотри.
Продавец попробовал пальцем остроту лезвия, взвесил на руке вес, ответил:
– Сейчас все сделаем, – и ушел за витрину.
Звякнули колокольчики. Вошли еще двое покупателей – молодые крепкие парни. Ариконе они не понравились. Она давно научилась перехватывать дерзкие взгляды отчаянных людей, готовых на любые подлости. А у этих двоих взгляды были более чем выразительные. У одного под курткой сбоку что-то топорщилось и он придерживал это рукой. Арикона шагнула за стойку.
– Я могу вам чем-то помочь? – спросила она.
Парни мигом оценили обстановку – пустой магазин, за прилавком щуплая девчонка, и на улице ни души, за исключением незадачливого водителя, копающегося во внутренностях своего автомобиля.
То, что топорщилось под курткой у одного из парней, было немедленно извлечено на свет божий. Обрез.
– Кассу на стол, детка, – зловеще приказал он, наставляя дуло обреза на Арикону. Она обратила тихий задумчивый взгляд на второго парня. Он припер дверь плечом и вывеску повернул надписью «Закрыто».
– Кассу? – переспросила Арикона. – Торговли с утра пока не было, какая может быть касса, ребята?
В тени витрины кто-то выразительно зарычал.
– Не злите моего друга, парни, – сказала Арикона. – Он с утра не в настроении.
Парень обернулся. В проходе между витринами стоял невероятной величины белый лохматый пес. Глаза его блестели красноватыми огоньками, с оскаленных клыков на пол капала слюна, а шерсть на загривке встала дыбом. Угрожающий рык рождался в глубине могучей груди, а поддергивающиеся в оскале губы и капающая слюна немного дезориентировали бандитов.
Тот, что держал обрез, вдруг резко вскинул оружие, развернулся и выстрелил в пса. Собака необычайно грациозно подпрыгнула в воздухе, как-то странно кувыркнулась, щелкнула челюстями и опять вздернула губы, демонстрируя пойманную пулю. Смачный плевок – и пуля со звоном покатилась по полу.
Напряженно прижимаясь к полу, пес двинулся по направлению к парням. Глаза его загорелись двумя дьявольскими кострами, и в этом огне бандиты неожиданно увидели самих себя, корчащихся в адском пламени и завывающих от боли. Пес приподнялся
