поглядывали за своими отпрысками. Марцио подавил тяжелый вздох. Где и для кого важнее оставить свой след: в кардиохирургии, для всего мира, подарив людям возможность вернуть радость жизни посредством нового или отремонтированного сердца, или в своей семье, для себя, оставив в наследство вот такого очаровательного малыша?
– Ууууу… – протянул Филиппо. – Судя по выражению твоего лица, ты нынче решаешь вопрос мирового масштаба.
Марцио очнулся от своих раздумий. «Мадонна! О чем я только думаю?! Откуда взялись эти дурацкие мысли?!»
– Да, мы сейчас работаем над очень важным вопросом. Может быть, вскоре я смогу избавить маму от необходимости подзаряжать сердце с помощью провода… – ответил он.
– Wow! Потрясающе! Устройство на беспроводной подзарядке? Неужели это возможно?
– Мы работаем над этим, Пиппо… – устало улыбнулся Марцио. – Ладно, расскажи, как у тебя дела? У родителей? Все-таки что ты в Турине делаешь?
– Да все по-старому. Я в командировке в Милане, но просто не мог, будучи так близко, не увидеть своего обожаемого братика. Тем более если я сам не приеду, то еще лет десять не увижу тебя.
– Брось! Всего четыре месяца не виделись, а ты уже о десятилетиях заговорил! – взмахнул Марцио рукой.
– Всего четыре месяца! – передразнил его брат. – Тебе кажется этого мало? Хоть бы приехал… Тем более до Тренто не так уж и далеко ехать!
– Ладно-ладно, при первой же возможности приеду на денек, – пообещал Марцио.
– Только заранее предупреди, у меня есть для тебя сюрприз.
– Какой еще сюрприз? – насторожился Марцио.
– Помнишь Элену?
Марцио бросил на брата быстрый взгляд.
– Нет, – сказал он равнодушно и продолжил жевать пиццу.
– Ох-ох, – хохотнул Филиппо. – Не верю. Первая любовь не забывается.
– Ошибаешься, – хмыкнул Марцио. Он ведь забыл. В самом деле забыл. – И?
– Она развелась, – сообщил Филиппо.
– И? – повторил Марцио.
– Да брось! Неужели тебе это не интересно? Жизнь дает тебе второй шанс, – многозначительно посмотрел Филиппо на брата.
– Я с ней не имел ни одного шанса, – ответил Марцио сухо. – Сменим тему?
– Почему ты такой пессимист?
– Пессимист? – удивился Марцио. – Пессимисты не становятся медиками. Не стоит даже начинать вскрывать грудину, зная, что все безнадежно.
– Ты всегда веришь, что сможешь спасти человека? – с любопытством спросил Филиппо.
– Разумеется, – кивнул Марцио.
– Даааа… – протянул Филиппо. – Наверное, ты прав: по-другому нельзя. Помнишь отца Франко? Как он спас нашу маму, хотя все думали, что ситуация безнадежна?
– Он герой… – тихо сказал Марцио, и глаза его подернулись
