Марцио была ясна: пациентке необходимо внедрить устройство для поддержки левого желудочка сердца.
Он взял шариковую ручку, написал несколько размашистых строчек на пустом месте первого листа и захлопнул папку. Затем отправился в душ, чтобы смыть с себя напряжение, накопившееся за день, и, наконец, растянулся на кровати. Что его удивило больше всего – это что он не уснул в первые пять минут. С тех пор, как началась его суровая кардиохирургическая деятельность, Марцио перестал страдать бессонницей. Психика уже достаточно окрепла и ничем не впечатлялась, независимо от того, что происходило на операционном столе, а усталость за день накапливалась такая, что сознание отключалось сразу, едва голова касалась подушки.
В этот раз, когда Марцио нырнул под одеяло, перед его сомкнутыми веками возникли зеленые глаза, полные слез и страдания. Может, впервые в жизни где-то в глубине засыпающего сознания зашевелились угрызения совести, и глаза эти тут же заулыбались, буквально засветились радостью. А потом всю ночь снились ему, правда, наутро он этого все равно не помнил.
Зато когда утром Марцио явился в клинику, в груди у него возникло очень странное, неведомое ранее чувство: волнение внутри каждый раз, когда дверь в ординаторскую открывалась, и на пороге появлялся кто-нибудь из коллег, после чего волнение сменялось разочарованием. И Марцио это страшно злило.
Переодевшись, он взял со стола папку, в которой были собраны все материалы по предстоящей операции, и еще раз пробежал их глазами. Затем в ординаторскую вошел Анджело, приехавший в клинику чуть раньше, чтобы еще раз поговорить с больным перед операцией, успокоить его, подбодрить. Поприветствовав Марцио, он сообщил, направляясь к кулеру с водой:
– Марцио, пациенту проведена общая анестезия, через пятнадцать минут можно приступать.
– Я уже иду, – ответил Марцио и, захлопнув папку, направился к выходу.
Повернув ручку, он распахнул дверь и буквально столкнулся со стоящей на пороге Арианной. Она тоже держалась за ручку, только с другой стороны. Марцио на мгновение растерялся, почувствовав, как в груди что-то дернулось. Он беспомощно стоял и не мог отвести взгляд от этих зеленых глаз. Впрочем, Арианна тоже, как зачарованная, смотрела в его темные, почти черные глаза, не дыша и не шевелясь.
– Чао, – первым пришел в себя Марцио.
– Чао… – пробормотала Арианна. – Я… я… немного опоздала… Я была у Томмазо…
Сердце Марцио отчего-то пустилось в радостный танец. Только на лице никакой радости не отразилось. Напротив, оно помрачнело, потому что Марцио решительно не нравился этот непонятный ажиотаж под ребрами.
– Не нужно извиняться, – сухо произнес он. – Однако помни, что медик не имеет права опаздывать, – с сардонической усмешкой добавил он и покинул ординаторскую.
Анджело, который следовал за ним, коснулся плеча Арианны, желая смягчить выговор сурового коллеги:
– Чао.
