сославшись на дела, а Василий сказал, что, может быть, и придёт.
Не знаю, что меня повело, только я сделал крюк, свернув в один переулок, в другой… Когда в отдалении уже показалась крыша «Таверны Кэт», возле одного из домов раздались налитые злостью неразборчивые крики и на середину проезда выбежал какой-то парень; ростом он был с Василия Камашова и примерно тех же лет, только в плечах поуже. Лицо его было красное, словно распаренное, а на левой щеке отчётливо виднелись бледные следы, явно оставшиеся от оплеухи. Кто-то, похоже, только что знатно отоварил его.
Из распахнутой калитки выскочил мужчина лет сорока.
– Придёшь домой, ещё получишь! – с ожесточением крикнул он вдогонку парню, грозя кулаком.
Мне подумалось, что это отец с сыном – очень уж они были похожи. И возрастной разницей соответствовали. В одном из окон дома показалось округлое девчоночье лицо. Расширив глаза, девочка возбуждённо смотрела на зрелище, происходившее на улице и скорее всего являвшееся продолжением событий, случившихся в самом доме.
– Приду, как же, ждите!
– Жрать захочешь, собака, придёшь, куда ты денешься!
– Сам ты пёс паршивый! – крикнул в ответ парень. И в свою очередь погрозил кулаком: – У-у, суки! Я как вырасту, всех вас удавлю! Вот увидите! Вы у меня попляшете!
Мужчина покачал головой и захлопнул за собой калитку; раздавшийся деревянный стук приглушил его слова.
Парень же, заметив мой взгляд, вспыхнул новой злобой.
– Чего уставился?! – негодующе воскликнул он, ступая ко мне. – В рожу захотел?
Посчитав за лучшее не отвечать, я отвернулся и прибавил шагу, чтобы поскорей уйти.
Под вечер Камаш пожаловал в нашу таверну, и я познакомил его с тётей Розой.
– О, какой у тебя хороший товарищ появился! – сказала тётушка, оценивающе глядя на Василия и сравнивая мою худобу с его ладной спортивной фигурой. – Ты ведь защитишь Максимку в случае чего? – спросила она, трогая меня за плечо и не отрывая взгляда от гостя.
– Обязательно, – сказал мой друг. – Я уже сказал кому надо; пусть только кто тронет Макса, будет иметь дело со мной.
Тётушка ласково потрепала его по голове, провела нас в таверновский зал и, усадив за один из столиков, лично подала нам чай и вкусные-превкусные пирожки с маковой начинкой.
За чаепитием я рассказал Василию о послерыбалочном происшествии, свидетелем которого стал.
– Это Шкворень со своим папашей, – презрительно проговорил он.
– Кто такой Шкворень?
– Шурка Терентьев с Марьинской улицы. Та ещё паскуда. У него двое дружков. Мы с ними давно воюем. Одному тебе лучше им не попадаться – могут насовать.
– В смысле?
– Морду могут набить. И карманы обчистить. Но я их всех троих скопом не боюсь.
– А что за девочка в доме Терентьевых?
– Сестра Шкворня. Груня. Отличная девуха. Братец против неё
