физически, стал бродягой в поисках работы для куска хлеба, а свободное время посвятил меланхолическим размышлениям о жизни и смерти, жадно мечтая о каком-то неопределенном счастье… Так сложился мой характер и так просто прошла моя молодость”
Сцена заключительного объяснения Ветвицкого и Елены – одно из примечательных явлений во всем творчестве писателя. Многие персонажи Бунина выясняют отношения друг с другом, вплоть до Лики и Арсеньева, но только в этом рассказе героиня, Елена, говорит вслух то, о чем другие молчат.
«– Ты не смеешь так говорить!.. Как ты… смеешь… когда я… так… относилась к тебе? Ты обманывал меня…
– Зачем ты врешь? – перебил я ее. – Ты отлично знаешь, что я относился к тебе по-дружески. Но я не хочу вашей мещанской любви… Оставьте меня в покое!
– А я не хочу твоей декадентской дружбы! – крикнула Елена и отняла платок от глаз. – Зачем ты ломался? – заговорила она твердо, сдерживая рыдания и глядя на меня в упор с ненавистью. – Почему ты вообразил, что мной можно было играть?
Я опять резко перебил ее:
– Ты с ума сошла! Когда я играл тобою? Мы оба одиноки, оба искали поддержки друг в друге, – и, конечно, не нашли, – и больше между нами ничего не было.
– А, ничего! – снова крикнула Елена злобно и радостно. – Какой же такой любви вам угодно? Почему ты даже мысли не допускаешь равнять меня с собою? Я одна, меня ждет ужасная жизнь где-нибудь в сельском училище, я мелкая общественная единица, но я лучше тебя. А ты? Ты даже вообразить себе не можешь, как я вас ненавижу всех – неврастеников, эгоистов! Все для себя! Все ждете, что ваша ничтожная жизнь обратится в нечто необыкновенное!”
В зрелом возрасте Бунин не раз отметит, что ему “суждена была жизнь” – “необыкновенная” (6: 222), но это в то время, когда его судьба уже состоялась. В 1890-е годы, когда еще только шел напряженный поиск своего места в жизни, были вполне допустимы подобные реакции на молодого писателя встречающихся ему в жизни людей.
Несомненно, что в диалоге воплощено трагическое эмоциональное состояние юного Бунина, когда окружающие могли сказать ему: “Все ждете, что ваша ничтожная жизнь обратится в нечто необыкновенное!”
Героини “Темных аллей” будут по-иному вести себя в ситуации любовного расставания: они будут согласны с мужчинами (в конечном счете, – с автором) в том, что в жены они не годятся, что лучше того, что есть, не будет (“Чистый понедельник”, “Качели”).
“Одна мысль о жизни без нее привела бы меня теперь в ужас, но и возможность нашей вечной неразлучности вызывала недоумение: неужели и впрямь мы сошлись навсегда и так вот и будем жить до самой старости, будем, как все, иметь дом, детей? Последнее – дети, дом – представлялось мне особенно нестерпимым”
– так будет писать Бунин в романе “Жизнь Арсеньева. Юность”, вспоминая свой страх перед мещанской семейной жизнью.
В заключение этой темы вспомним:
“…И я вдруг так живо почувствовал весь ужас и всю низость
