в южных городах наших; садики, для лучшего вида, городничий давно приказал вырубить (Гоголь, Коляска).
2. Но значительное лицо, совершенно, впрочем, довольный домашними семейными нежностями, нашел приличным иметь для дружеских отношений приятельницу в другой части города (Гоголь, Шинель).
В первом случае насмешка имеет объектом глупость городничего, даже если он не ставил откровенной цели «улучшить вид» посредством уничтожения садиков: для чего бы ни отдан был такой приказ, он свидетельствует о самодурстве и глупости городничего. А ставить целью собственное разорение – абсурдно.
Во втором осмеивается наивная маскировка истинной цели объекта иронии, как и истинной причины в похожем примере: На дому его [частного пристава. – О.Е.] вся передняя… была установлена сахарными головами, которые принесли к нему из дружбы купцы (Гоголь, Нос).
При этом наивность – маска самого иронизирующего.
Несколько иной вид иронических целевых отношений – случаи, когда действию, вообще не способному иметь цель, она насмешливо приписывается. Она (цель) как бы предполагается в мыслях объекта насмешки: Нежное солнце, для удовольствия семьи Доррит, озаряло венецианские каналы и римские развалины (Ч. Диккенс, Крошка Доррит, пер. Е. Караваевой).
Причинно-следственные отношения при иронических заголовках.
Известно, что нередко ирония содержится в заглавиях рассказов разных авторов или в названиях газетных статей.
Содержание всех рассказов с ироническими заголовками фактически выражает антиаргументацию названия.
Некоторые примеры.
Тэффи: Утешитель; Святой стыд; Вендетта; Тонкая психология; Демоническая женщина; Мудрый человек и др.
Чехов: Дипломат; Злоумышленник; Беззащитное существо; Брожение умов; Глупый француз; Светлая личность и др.
Зощенко: Аристократка; Европеец; Светлый гений; Свинство и др.
В тех случаях, когда ирония содержится в заголовках рассказов, перевернутые причинно-следственные отношения оказываются между заглавием и содержанием рассказа.
При этом, хотя и здесь чаще встречаются характеристики со знаком плюс, отрицательные оценочные слова в заглавиях находятся в тех же отношениях с содержанием рассказов: обоснование смысла заглавия – это антиаргументация. Ср., например, «Свинство» (Зощенко), «Злоумышленник», «Глупый француз» (Чехов) и др. Так в рассказе Зощенко «Свинство» герой, от имени которого ведется рассказ, заклеймил поэтов, которые «растрачивают свою фантазию на рифмы да стишки» вместо того, чтобы «издать книжку с полным и подробным перечислением новых имен» (Окрябрина и т. п.). А героиня рассказа Тэффи «Вендетта» съела всю коробку конфет, которую прислал «сопернице» ее неверный поклонник, и тем «отомстила» обоим.
Итак, в основе глубинной семантики иронии всегда находятся перевернутые причинно-следственные отношения, в которые мы включаем и целевые, и условные, и уступительные. При этом алогичность (перевернутость) может
