(Buttler 2001).
Эти же средства как основа языковых шуток в сфере лексики рассматриваются и в книге В.З. Санникова «Русский язык в зеркале языковой игры» (Санников 1999), что свидетельствует об общности природы языковых шуток в русском и польском языках. Поскольку подробное изучение языковых шуток не является целью данной работы, отсылаю читателя к этим двум фундаментальным исследованиям с богатым материалом (в том числе и библиографическим) и глубоким лингвистическим анализом.
Но всегда ли ирония лишь средство комического? Можно ли ставить в один ряд иронию и шутку? На мой взгляд, это не так. Не претендуя на кардинальное решение вопроса об отнесении иронии к жанрам юмора, рассмотрим черты, различающие иронию и шутку – бесспорную представительницу юмористического жанра. Но прежде чем говорить об отличиях, отметим и некоторое сходство этих явлений.
1. Сходство шутки и иронии прежде всего в небуквальности утверждения. И шутка, и ирония представляет собой мистификацию, нарушение постулата истинности.
2. В шутке и в иронии есть компонент несерьезности, отсюда в естественной речи оба слова и их производные могут противопоставляться словам – серьезно, серьезный, Это что – шутка? Нет, я серьезно. Вы это говорите серьезно или иронически?
Более того, на уровне обыденного сознания ирония и шутка часто не различаются и охватываются понятием «шутка». Ср., например:
[Паншин] шутит только с беззащитными людьми… или с теми, кто не поймет иронии и примет ее за чистую монету (Писарев, Первые литературные опыты).
3. И шутка, и ирония – явления контролируемые (как, впрочем, и ложь), в каждом есть компонент намеренности. Ср. хотел пошутить (поиронизировать, соврать), но не получилось.
4. У шутки и иронии могут быть общие функции. И шутка, и ирония часто служат средством снятия напряжения, снижения пафоса, а также – средством объединения людей, средством корпорагивносш и др. Подробно функции шутки исследованы В.В. Санниковым (Санников 1999).
Отмечу здесь, что больше всего сходства с иронией обнаруживает шутка, содержащая в себе насмешку (что, как известно, бывает не всегда). В таких случаях одной из функций иронии и шутки может быть самоутверждение. Вот как об этом пишет Д. Бутлер:
«Триумф из-за исправности собственного интеллекта или же обнаружение у других отрицательной черты, от которой сам наблюдатель свободен, что пробуждает в нем фарисейское довольство собой» (Buttler 1968, с. 12). Но еще раньше об этом писал Н.Г. Чернышевский:
«…приятно то, что мы так проницательны, что постигаем, что безобразное – безобразно. Смеясь над ним, мы становимся выше него. Так, смеясь над глупцом, я чувствую, что понимаю его глупость, понимаю, почему он глуп, следовательно, я в это время кажусь себе много выше его. Комическое пробуждает в нас чувство собственного достоинства, как пьяные илоты напоминали детям о том, что “гражданин” не должен напиваться пьян» (Чернышевский 1938, с. 217).
5. Как шутка, так и ирония имеют определенные языковые механизмы. Языковые механизмы шутки
