жил среди них и воевал с ними. Вот! – Он снова стащил шляпу с головы. – Эти рваные дыры – следы их стрел и копий. А индейцы племени токано, да будет тебе известно, используют только ядовитые стрелы и копья.
Я через слово понимал то, что рассказывал Хуан, но не перебивал его и кивал головой, как бы стимулируя его дальнейшие откровения. Впрочем, общий смысл его рассказа был мне понятен, и пока он говорил про дикарей, можно было не перебивать и не переспрашивать.
– Мартышки сами ни за что бы не справились, – продолжал Хуан, глядя на «Корриду», как бык на красную тряпку. – Они трусливы и в сельву далеко не заходят. Мы с ними редко когда перестреливаемся. Они не заслуживают того, чтобы на них тратить пули. Их проще подкупить, дать немного золота, и они сразу же забывают про свой служебный долг.
– Ты пей, – сказал я ему, придвигая «Корриду». Хуан ждал этой команды и с удовольствием наполнил свой опустевший бокал. Настроение его улучшилось, и он уже не казался мне мрачным и злым коротышкой. Откинулся на спинку стульчика и, расстегнув рубашку до пупа, стал обмахиваться шляпой.
– Вот янки – с ними труднее. Здесь их никто не любит, потому что наглые и вечно суют свой нос в чужие дела. У них есть вертолеты, и им проще добраться до наших плантаций. Вот они в этот раз вместе с мартышками нас и прижали. Мартышки снизу, янки сверху. Мы еле унесли ноги. Два моих приятеля погибли. Царство им небесное!
Он перекрестился слева направо, поцеловал кончики пальцев и запил глотком вина.
Кажется, Анна ничего не могла разобрать в его рассказе, и она с мольбой в глазах смотрела на меня. Я понял лишь то, что в джунглях была стычка между гринперос и правительственными войсками.
– Это хорошо, что вы русские, – продолжал тем временем Хуан. – Дикари тоже не любят янки. Они – воры.
– Что значит воры? – Я не смог перевести это слово.
– Они делают вид, что борются с мафией, понаставили свои базы, а сами вывозят вертолетами золото, нас же облагают данью.
– Какое золото?
– Обыкновенное! Самородки и песок. Ты что, не знаешь, что почти все реки, которые протекают в сельве, золотоносные?
– Значит, ты ищешь в сельве золото?
Хуан усмехнулся.
– На одном золоте больших денег не заработаешь. Золото надо для того, чтобы расчистить в сельве участок под плантацию, нанять работников, построить дом, пригнать технику.
Слово «плантация» он сказал как «фазенда», что почему-то страшно обрадовало Анну.
– Он фермер? – спросила она меня.
– В какой-то степени, – уклончиво ответил я и спросил, почти уверенный, что Хуан не ответит, какую же культуру выращивает он на своей плантации.
– Коку, – ничуть не смутившись, ответил индеец и удивился тому, что я об этом спрашиваю.
Он хмелел не столь стремительно, как бы мне этого хотелось, и я уже мысленно прикидывал, сколько придется еще влить вина в его ненасытное брюхо, чтобы этот производитель коки поведал мне все свои тайны. Я налил ему полный бокал, предложил тост
