что он не заметил стальную громадину раньше. Но, видимо, неизвестного так сильно напугало морское чудище, вышедшее на берег и атаковавшее его, что все мысли были только о спасении. Тем не менее дружеский жест людей в транспортере он не оценил. Уставившись на ПТС, незнакомец попятился, упал на пятую точку и, отталкиваясь ногами, дабы увеличить расстояние между собой и непонятным для него аппаратом, вскинул свое оружие.
– Черт! – люди в кузове и даже в бронированной кабине тут же пригнулись. Незнакомец открыл огонь. Пули залязгали по бронированной машине, не причиняя ей никакого вреда.
«У него низкая скорострельность. Ниже, чем у “калаша”», – отметил про себя Стечкин и взглянул на новоявленного противника сквозь заднее и лобовое бронестекло кабины.
– Какого хрена он творит? – возмущался рядом Борис.
Павел замер. Теперь, когда, поливая свинцом машину, стрелок водил руками, сжимающими странный «псевдокалашников», стало отчетливо видно, что на его левой руке – красная повязка с черной свастикой в белом круге.
«Ах, вот оно что», – карие глаза майора за маской противогаза превратились в щелки под нахмуренными бровями. Теперь в его сузившееся поле зрения не должно попадать ничего лишнего, что могло бы отвлечь от цели. Теперь он видел настоящего врага. Стечкин резко поднялся, улучив подходящий момент, и дал очередь. Две из трех пуль поразили незнакомца в голову и опрокинули его на спину.
– Зачем, командир?! – воскликнул высунувшийся в очередной раз из люка Скворцов.
– Ибо нехер, – коротко, но емко ответил майор. Затем резко дернул голову влево. – Колесников! Какого хрена?!
– Сейчас, командир! – Борис уже перекинулся через высокий борт ПТС и спрыгнул в песок.
– Что он творит?! – воскликнул Скворцов.
Чертов ОЗК мешал бежать, оглушая шорохом резины. Уже на первом десятке метров воздуха в маске стало не хватать, а когда Борис схватил оружие покойника, то с внутренней стороны стекол уже появилась влага. Колесников хотел еще обыскать мертвого незнакомца, но тут оружие в лесу заговорило с новой силой. И, судя по барабанной дроби, слышимой от корпуса ПТС, огонь переключили на машину. То есть – на них.
– Пригнуться! Не высовываться! – заорал Стечкин. – Скворцов! Двинь вперед и заслони Колесникова корпусом!
– Есть!
– Аппарель открой! Через борт ему лезть нельзя, подстрелят!
– Сделаю!
Борис кинулся обратно к ползущей в его сторону гусеничной машине.
– Через корму! Через корму лезь! – крикнул забравшийся на крышу кабины Павел. Рядом тут же лязгнули пули. – Черт! – выругался майор, свалившись в кузов и подхваченный бойцами. – Что же за уроды…
– Я в машине! – послышался вскоре крик Колесникова. Он без сил рухнул на дно кузова транспортера.
– Скворцов! Закрывай и жми на базу! Быстро!
Аппарель со скрипом стала подниматься.
