разделись до пояса, принялись прыгать козлами, орать на все лады, выть и размахивать руками. Они были пьяны.
– Положить бы их всех тут, – нетерпеливо прошептал егерь. – Дозволь, боярин!
– Нельзя… – покачал головой Юрий. – Спугнем, а Ольгушку не выручим. Не ее привезли, сердцем чую! Другая несчастная ждет своей участи…
– И то правда.
Разогретые вином и дикими плясками опричники с гиканьем притащили к костру живую поклажу, сорвали с жертвы плащ… и глазам изумленных наблюдателей предстала совершенно нагая девушка со спутанными волосами. Она отчаянно брыкалась и кричала от страха.
«Это не Ольга, – удостоверился молодой Сатин. – Господь милостив!»
– Хорош ли выкуп? – на ломаном русском обратился Орн к кому-то невидимому. – Берешь ли?
– Берет! Берет! – вразнобой отозвалась хмельная братия.
Один из опричников выхватил длинный блестящий нож и быстрым резким движением перерезал жертве горло. Хлынула кровь, черная в призрачном свете луны. Крики разом смолкли, белое тело девушки затихло на пожухлой траве.
– Пейте, братья! – провозгласил Орн. – Кто не выпьет, тому лучше за лопаты не браться!
Участники жуткого ритуала наперебой кинулись набирать кровь в серебряные чаши, разводить вином, глотать… Кровь, перемешанная с вином, текла по бородатым лицам, капала на грудь… Опричники, и без того возбужденные, совсем обезумели: разобрали заступы и принялись остервенело рыть землю там, где указал Орн.
– Что они делают? – удивился Юрий.
– Древние могилы раскапывают… На этой пустоши, близ лесу, издавна мертвяков хоронили, – объяснил один из егерей. – Еще при пращурах! Говорят, кто слуг Черного Бога потревожит, тому не жить…
У костра, откуда ни возьмись, появилась сгорбленная старуха, погрозила Орну клюкой, прокаркала:
– Не балуй, иноземец! Не пляши на чужих костях. Не буди тьму-тьмущую! Не то сгинешь в гнилой топи…
– Прочь, ведьма! – вскричал предводитель опричников, замахиваясь на горбунью лопатой. – З-зарублю!..
Просвистело железо в воздухе, разрезая пустоту. Старуха исчезла, как не бывало, а на месте, где она стояла, трава занялась пламенем. Попятились «государевы люди», оторопь их взяла.
– Чело рты разинули? – вызверился на них Орн. – Копайте! Или я вас здесь же зарою!
– Г-горит…
– Головешка из костра выкатилась! Эка невидаль!
– Костер далеко…
– Тьма тьмы да не убоится!
С этим истошным кличем схватился Орн за плеть и давай свое воинство охаживать, с руганью, с проклятиями. Те опомнились, вернулись к яме. Слышно было, как вгрызаются в почву заступы, гулко ухает в лесу филин.
– Пусто, хозяин… – выбрасывая из раскопа трухлявые доски и обломки костей, сообщил один из мигом протрезвевших опричников.
– Пусто, говоришь? Пусто-о-о! – бесновался иноземец. –
