на собственное недовольство. Шеп всегда полагался в решении проблем лишь на собственные способности; Глинис же полагалась на свои, чтобы выдвинуть контраргументы, которые выведут разговор в нужное ей русло. Он не возражал, если только им не приходилось решать проблемы, интересующие обоих.
– Все три билета в один конец.
Он полагал, что, когда Глинис вникнет в сказанное им, когда осознает, что он сейчас так небрежно бросил на стеклянный столик, ее лицо станет мечтательным, на нем появится выражение понимания или, напротив, готовности к сражению. Вместо этого оно приняло выражение крайней озадаченности. Он не раз сталкивался с насмешками в «Умельце Рэнди» («Да уж, конечно, ты же в любой день можешь уехать в Африку, ты и Мерил Стрип») и подчас, хотя это и наполняло его чувством презрения к себе, смеялся вместе со всеми. Но скептицизм во взгляде Глинис убивал его наповал. Он подозревал, что она больше не поддерживает его, однако не предполагал, что все настолько ужасно.
– Расточительно, – спокойно произнесла она, поджав губы и растянув их в легкую улыбку. – На тебя не похоже.
Она правильно подметила, поскольку билеты в один конец стоили дороже, чем туда и обратно.
– Жест щедрости, – ответил он. – Я о деньгах.
– Я и не предполагала, что речь может идти не о деньгах. Вся твоя жизнь, Шепард, – заявила она, – была посвящена деньгам.
– Но ведь не ради их самих. Я никогда не был жаден, как многие другие, ты знаешь – им нужны деньги просто для того, чтобы чувствовать себя богатыми. Я же собирался их тратить.
– Я долго в это верила, – грустно сказала она. – Сейчас я думаю, понимаешь ли ты сам, что хочешь купить. Кажется, еще меньше, чем то, для чего ты их копил.
– Понимаю, – продолжал он. – Я хочу купить себя. Возможно, я сейчас похож на Джексона, но он прав в определенном смысле. У меня был долгосрочный контракт. Это совсем не свободная страна с данной точки зрения. Если хочешь получить свободу, тебе придется ее купить.
– Свобода – это как деньги, не так ли? Обладать ею бессмысленно, если не знаешь, как распорядиться. – Аргументы казались пустыми, даже скучными.
– Мы обсуждали, как я хочу ими распорядиться.
– Да, – устало кивнула она. – Постоянно.
Он проглотил обиду.
– Часть похода – выбор направления.
При всем желании Шеп не смог бы завести с ней разговор, еще больше отдаляющий их друг от друга.
– Гну, – протянул он, выделяя «Г»; эта внезапная нежность призывала вспомнить их первую поездку в Кению, когда она изображала этих животных, поднимая руки над головой, имитируя рога, и придавала своему продолговатому лицу жалобное и грустное выражение. Эти ужимки были по-детски трогательными. Он стал называть ее Гну и только позже – много позже – заметил с огромным удивлением, что уже никак ее не называет. – Это настоящие билеты. На настоящий самолет, который отправляется через неделю. Я очень
