легкого колебания его руки сомкнулись вокруг меня, обняли. Было бы очень легко стоять там, чувствуя себя в безопасности и под защитой, но мы действительно добрались до последней страницы нашей истории. Я освободилась из его объятий и посмотрела в глаза уникального цвета.
– Спасибо, Бен. Спасибо за все.
– Берегите себя, Софи Уинтер, – сказал он, запомнив мое полное имя.
Развернулся на пятках и исчез за автоматическими дверями в темноте ночи.
– Ты уверена, милая, что хочешь здесь высадиться? – спросил водитель такси, подъехав к моему бывшему дому, насколько позволяли ограждающие его барьеры.
Я посмотрела в окно машины на разрушившееся здание. Хотя пламя потушили несколько часов назад, в оранжевом свете уличных фонарей видно было, что части конструкции все еще тлеют. Серые струйки дыма поднимались вверх, будто пар из ноздрей спящего дракона. Из-за этого здание казалось мрачным и опасным, словно ему нельзя было доверять. Возможно, именно это ощущали и мужчины, сидевшие в двух полицейских автомобилях и небольшой пожарной машине, припаркованных у обочины.
– Да. Это то место, – подтвердила я, мой голос прозвучал глухо.
Я посмотрела на почерневшие стены своей спальни и разбитое окно, через которое выпрыгнула.
– Ужасный пожар, – заметил водитель, обозревая разрушения, пока я устало выбиралась из такси и вытаскивала двадцатифунтовую бумажку Бена.
Водитель посмотрел на меня, дрожавшую на тротуаре, как будто впервые увидел с тех пор, как я села на заднее сиденье его машины у больницы. Его взгляд вобрал запачканную сажей пижаму, забинтованную руку и толстое одеяло, в которое я куталась, как в накидку.
– Это был твой дом, да? – спросил он, кивая в сторону угловой квартиры. Я печально кивнула и протянула в окошко банкноту. – Убери свои деньги, милая, – мягко проговорил он.
Его лицо расплылось, когда вдруг из глаз у меня потекли крупные, полновесные соленые слезы, я напрасно их смаргивала. Из рации водителя прозвучала сквозь потрескивание какая-то бессмыслица, видимо, сообщение о следующем вызове. Он секунду колебался, потом выключил рацию.
– Полезай-ка назад, и я отвезу тебя куда-нибудь в другое место, а? Похоже, здесь ты уже ничем не поможешь.
Неожиданная доброта, особенно со стороны совершенно незнакомого человека, способна сразить наповал. Это касается запеканок и пирогов, оставленных соседями у тебя на крыльце. Это происходит, когда кто-то вымыл твой автомобиль или подстриг твой газон, а ты понятия не имеешь, кто это был. Это букет цветов с запиской от неизвестных тебе людей, прислоненный к бордюру тротуара.
– Это, правда, очень любезно с вашей стороны, но со мной все будет в порядке, – заверила я водителя и испытала облегчение, когда после довольно продолжительной внутренней борьбы он, сдаваясь, слегка пожал плечами и уехал.
Когда я поспешно села в такси на больничном дворе, было, пожалуй, все еще рано ехать домой к Джулии. Я торопилась покинуть
