сейчас слетят с моего языка, только подтвердят это.
– Я подумала, вы случайно не видели здесь кота? Он маленький, серый, задние лапы и хвост у него белые.
Молодой полицейский посмотрел на меня с сочувствием, но, странно, без всякого удивления.
– К сожалению, не видел. Как я уже сказал тому джентльмену, он скорее всего не вернется, пока здесь все не утихнет или пока он не проголодается.
– Джентльмену? Какому джентльмену?
– Парню с повязкой на руке. – Он посмотрел на мое запястье, а потом снова – на мое встревоженное лицо. – У него точно такая же. Я понимаю, вы оба переживаете за своего кота, но я уверен, что он где-то в безопасности. Вам обоим, пожалуй, не стоит бродить здесь на холоде, особенно, знаете, после всего, что вы пережили этой ночью.
Бена я нашла очень быстро. Как только я отошла от обгорелого остова здания, меня окутала тишина улиц, в которой звуки легко разносились в свежем ночном воздухе. Нетрудно было услышать его прорезавший темноту крик.
– Сюда, кис-кис-кис. Сюда, кис-кис-кис.
Я пошла на звук его голоса по небольшому газону, насквозь промочила свои пушистые тапочки и обнаружила Бена в тускло освещенном переулке.
– Сюда, кис-кис-кис.
– Никто так кота не зовет, – объявила я, подходя к Бену со спины.
– Господи! – воскликнул он, разворачиваясь ко мне так внезапно, что едва не потерял равновесие. – Нельзя так подкрадываться к людям в темноте!
– Простите, – извинилась я.
– А что вы, кстати, здесь делаете? Вы же должны были остаться в больнице.
– А вы должны были вернуться домой, – парировала я.
Непринужденность ответа слегка подпортило постукивание зубов.
– Вы же замерзаете, – провозгласил Бен, скидывая толстую куртку, которую, видимо, взял в машине, прежде чем отправиться на поиски моего пропавшего питомца.
Он расправил куртку, и хотя в первую секунду я хотела отклонить приглашение просунуть руки в рукава на теплой флисовой подкладке, разумная часть моего мозга не позволила это сделать. Я с благодарностью надела куртку, позволив толстой ткани и остаточному теплу его тела окутать меня.
Не забывая о моей поврежденной руке, Бен привлек меня к себе и начал энергично растирать мне спину – так вытирают искупавшуюся собаку. Этой очень странной ночью обычные границы личного пространства, похоже, полностью исчезли.
– Вы не должны вот так ходить по улицам среди ночи, – пробормотал он, и я почти не расслышала его за шумом, с которым он энергично двигал ладонями по ткани куртки.
– А вы должны? – не согласилась я.
– Я, по крайней мере, не в пижаме, – строго ответил он.
Совершенно уморительный образ Бена в чем-то розовом и пушистом возник у меня в голове и отказался испаряться, как ему следовало бы.
– Мне уже
