Раньше она думала, они ее защитят. Изолируют.
Это для нее нетипично. Она не пьяница. На случай, если кому-то надо напомнить, у нее сильный стресс. Ей, черт подери, сорок один год, и она осталась без мужа. Без диплома. Без реального опыта работы – если не считать чистку туалета или развешивание ягод клюквы на рождественской елке у Уилмотов… Все, что у нее есть – ребенок и свекровь на шее. Уже полдень, и осталось четыре часа, чтобы запаковать все ценное в доме: серебро, картины, фарфор. Все, что нельзя доверить съемщику.
Твоя дочь, Табита, спускается по лестнице. Ей двенадцать лет, а все, что она несет – крошечный чемодан и коробку из-под туфель, затянутую резинками. Никакой зимней одежды или сапог. Она запаковала всего полдюжины летних платьев, джинсы и купальник. Пару босоножек, да еще теннисные туфли, которые на ней.
Твоя жена, она хватает ощетинившуюся древнюю модель корабля, паруса отвердели и пожелтели, снасти тонкие, как паутина, она говорит:
– Тэбби, ты же знаешь, что мы не вернемся.
Табита стоит в прихожей и пожимает плечами.
– А Бау говорит, что вернемся.
Бау – это так она называет Грейс Уилмот. Свою бабушку, твою мать.
Твои жена, дочь и мать. Три женщины в твоей жизни.
Запихивая серебряную подставку для тостов в наволочку, твоя жена кричит:
– Грейс!
В ответ слышен только рев пылесоса, он доносится откуда-то из глубины большого дома. Из гостиной, может быть, с веранды.
Твоя жена тащит подушку в столовую. Хватая хрустальное блюдо для костей, твоя жена кричит:
– Грейс, нам надо поговорить! Прямо сейчас!
С обратной стороны двери имя Питера доходит так высоко, как помнит тебя твоя жена, чуть выше, чем она может дотянуться губами, когда стоит на цыпочках в черных туфлях на каблуках. Там написано «Питер, 18 лет».
Другие имена, Уэстон, Дороти и Элис, выцвели, размазались под пальцами, но никто их не закрасил. Это реликты. Они бессмертны. Наследство, которое Мисти сейчас бросит.
Проворачивая ключ в замке кладовки, твоя жена откидывает голову назад и кричит что есть сил:
– Грейс!!!
Тэбби спрашивает:
– Что случилось?
– Да ключ проклятый! Не проворачивается.
А Тэбби говорит:
– Дай посмотрю. Мама, расслабься. Это ключ, которым заводят напольные часы.
И где-то замолкает рев пылесоса.
Снаружи подъезжает машина, медленно и тихо, водитель налегает на руль. Его солнечные очки подняты на лоб, он вертит головой, ищет, где припарковаться. На машине трафаретный слоган: «Сильбер Интернэшнл» – Выйди за свой предел!»
С пляжа вместе с басовыми ритмами и словом «фак» ветер несет салфетки и пластиковые стаканчики.
У парадной двери стоит Грейс Уилмот, от нее пахнет лимонным маслом и мастикой для пола. Приглаженная седая макушка доходит чуть ниже отметки, где она была в пятнадцать. Доказательство
