прислушиваясь и принюхиваясь, побрела вслед за ними. Она не чувствовала присутствия посторонних. Всё было спокойно.
Медвежата добежали прямо к тому месту, где река, спотыкаясь на порогах, увеличивала скорость течения и бурлящими потоками перекатывалась дальше. Несколько километров дно было каменистым, часто русло было перекрыто огромными валунами. Обтекаемые со всех сторон, они словно волновали реку, придавали ей задорность, но в то же время грозным шумом на перевалах предупреждая об опасностях, таившихся в водной стихии.
– Брр, какая холодная, – отдёрнул от воды лапу Паша.
– Ага, язык немеет, – довольно сообщил Миша.
– Как думаешь, что теплее: вода или снег?
Миша задумался. Он лизал и снег и воду, но вода показалась ему холоднее. Хотя мама говорила им, что снег – это одна из разновидностей замёрзшей воды, а раз так, значит, снег должен быть холоднее? Это ещё предстояло выяснить наверняка, как и многое другое. Сейчас же, согласно природной осторожности, он лишь покачал головой.
Хоть ветер и был не сильным, едва могущим побеспокоить гладь огромного озера, но ещё недостаточно плотный подшёрсток медвежат быстро пропустил его настырное дыхание до самой кожи. Братья стали замерзать.
– Как х-холодно! – пожаловался Пашутка.
– В лесу так не было, – согласился с ним братец.
В тайге, запутываясь в многовековых стражах, ветер не имел столько власти, как здесь – в окрестностях Кормящего озера, как звали его медведи. И всё же холод – был недостаточным основанием, чтобы закончить свои изыскательные мероприятия. Медведи, а особенно молодые, порой бывают очень любопытны. Братья продвигались вдоль берега бурлящей реки, отходя всё дальше от устья.
– Ой, смотри! Смотри! – Паша указал лапой в сторону коряги, плывущей прямо посередине реки.
– Что это? Выглядит страшно, – осторожно заметил Миша. С такого расстояния она могла показаться каким-то неведомым чудищем, какими, несомненно, был наполнен этот лес. Тем более что в отличие от слуха и обоняния, медвежата хоть и видели всё в полном цвете, но зрением были не так остры.
– Да это деревяшка! – присмотрелся Пашутка.
– Деревяшка? – всё ещё сомневался Миша.
– Точно тебе говорю! Вон смотри, ветки голые. Деревяшка!
Мишутка прищурился, но по привычке тянул носом, больше полагаясь на него. Запах был тяжёлым, но что-то древесное в нём однозначно присутствовало.
– Давай грести к берегу, может она тогда приплывёт к нам! – воодушевился Паша и начал так усердно работать лапами, что совершенно потерял из виду всё остальное.
Миша с усердием принялся помогать своему брату, но в отличие от него – не забывал наблюдать за мамой, прохаживающейся невдалеке. Она низко склонила голову и что-то вынюхивала, переворачивая камни. И всё же за шумом реки, за увлекательной игрой, даже Миша не почувствовал
