о доме грели ей душу.
Вновь посмотрев на Маню, Гэй ла добавила:
– Из его пыльцы и лепестков варят этот наркотик. Я сама раньше выращивала эти чудесные цветы о красных лепестках. Их аромат заполняет всю долину! И я умею превращать их в Пыль.
Маня, с трудом, повернулась на бок, желая разглядеть то, что происходило за пределами клетки. Та стояла посреди огромного военного лагеря. Простые палатки и юрты разместили поверх истоптанного грязного луга. Повсюду были развешаны рваные тряпки, украшенные знаком в виде пламени. Верхушки импровизированных жилищ были покрыты тонким слоем свежего снега. Рядом находились такие же клетки, десятки, если не больше. Часть из них пустовала. В остальных сидели люди. Мужчины и женщины содержались порознь. Пленники с угрюмым видом молчали, или незаметно перешептывались. Девочка чуть приподнялась на руке, пытаясь отыскать глазами Ярика, но безуспешно.
«Жив ли маленький песий друг?», – думала она, вспоминая последние события перед тем, как их схватили. Всю деревню вырезали. Родную бабушку зарубили прямо у нее на глазах. Папа мальчика сгорел в огне, сорвавшемся с рук того верзилы! В такое было трудно поверить, но она точно знала, что видела именно это.
Ей хотелось заплакать, но не могла. Пламя словно добралось и до нее, высушило все слезы.
По лагерю тут и там ходили татуированные, перемазанные краской красно-белых тонов, покрытые шрамами дикари. Многие из них облачились в кожаные жилеты и меховые куртки. Но одежда едва прикрывала выпяченные мускулистые груди воинов.
Их клеймо отличалось от того, что было у Гэй лы. Рисунки на ее груди были похожи на каракули малыша, хаотично вырезанные тонким ножом. Будто все делалось второпях, как получится. Шрамы же дикарей имели какой-то смысл, симметрично повторяя друг друга, они были резки и остры, но по-своему красивы. Углы зигзагов перетекали в причудливые закругления и геометрические фигуры. Судя по всему, клеймо постоянно дополнялось. Некоторые узоры, затянутые множеством слоёв кожи, выглядели явно старее остальных.
– В их культуре, шрамы носят особый сокровенный характер. Они читают историю друг друга по ним, – разъяснила женщина, обратившая внимание на то, как Манька разглядывает чужеземцев. – Они развивают свое клеймо всю жизнь.
Девочка легла на спину, и из нее посыпался шквал вопросов:
– Расскажи мне, тетушка Гэй ла, кто это такие? Почему они напали на нас? Они же убили всю нашу деревеньку! Кто этот страшный тип, поливающий всех огнем?
– Успокойся, дитя, – положила ей руку на лоб женщина. – Я расскажу все что знаю.
Гэй ла снова осмотрелась по сторонам, прежде чем продолжить.
– Эти воины – гхануры. Они живут далеко на юге, в пустынях почти у самого Пекла. Они постоянно воевали друг с другом, и иногда устраивали набеги на мой народ, – она снова приложила руку к сердцу. – Но потом набеги прекратились. До нас долетали слухи о страшной войне, в которой всех гхануров объединил один вождь-завоеватель. Они называют его Посланником, и истово верят, что их цель
