этим вопросом.
…
– Редрик, кончай ты лететь на всех подряд, – бинтовал меня лекарь. – Ты живучий, но не бессмертный.
– Плевать.
– Прошу прощения, но какой же ты глупый. Не место тебе здесь. Я закончил.
– А кому здесь место? Нет людей, созданных для войны.
– Что с девчонкой делать думаешь? Я видел вас.
– Не знаю пока. Ее брат мертв. Я уверен. Выходит, нету у нее никого.
– Уйдешь?
– Уйду. На рассвете уйду…
…
К вечеру лагерь затих. Лишь треск костров и тихая песня солдата напоминала, что война не окончена, и завтра, с утра, люди снова пойдут погибать. Бессмысленно. Как всегда.
– И не слышно криков,
Не слышно мольбы.
В гробовой тишине
Слышен шепот войны.
И не нужно мне злата,
Не нужно любви.
Лишь бы прирезать гада,
Быть по локоть в крови.
– О ком он поет? – спросила девочка, укутавшись одеялом.
– Обо мне.
…
Звон стали. Снова. Шум, крики, запах смерти.
Пока мы спали, к берегу подплыли корабли с разъяренными варягами на борту. Вскочив и схватив меч, я выбежал из палатки, позабыв про броню, ранение, про спящую девочку. Кто-то затрубил в рок. Этот сигнал означает полную боеготовность. Взяв в левую руку щит, что лежал у костра, я поднялся на пригорок и увидел корабли.
– Ну, давайте, – Прошептал я, сильнее сжав клинок в руке…
Меня тут же будто подменили. Дыхание стало ровным, глаза спокойными, а сердце холодным.
Бой начался сразу же. В первые же минуты, мы потеряли половину воинов. Исход битвы всем уже был ясен. Мы потеряем берег…
Кто-то сразу же дезертировал, сбежав на запад по берегу, кто-то наоборот, отчаянно рвался в бой, смирившись с неизбежной смертью.
А я… Мне нечего не оставалось, как биться до конца…
Бой наращивал темп, ускоряясь, раз за разом. Я не понимал, что происходит вокруг, не понимал, друг ли умер от моей руки, или враг… Я просто пробивался вперед, к кораблям, стиснув зубы и крепко сжимая меч. Моя рваная от порезов одежда стала темно-кровавого цвета, а лицо давно залилось кровью и грязью. Я, не переставая размахивал клинком, прикрывая голову пробитым стрелой, деревянным щитом.
Отразив атаку мечом, ударил противника щитом по голове, а когда он отшатнулся, вонзил клинок в горло. Оставив его там, я поднял лежащее на земле копье и, насадив на него очередного безумца, который возомнил, что сможет отобрать у меня берег, выхватил его топор и, разрубив им голову противника на две части, оттолкнул щитом, продолжая идти.
Не успев сделать и шага, я вцепился в варвара голыми руками, отбросив щит в сторону. Он всеми силами пытался заколоть меня ножом, вот только я вгрызся зубами в его кадык и, вырвав его, ударил кулаком по лицу. Захлебываясь кровью, он упал
