сырость, ветер, холод, по два месяца в плавании и труд больше физический. И про зарплату молчок. Ладно, ты еще про третью неприкаянную душу не рассказал.
– Она на пятом этаже. Девочка там жила, не девочка, просто ангел небесный. Когда она через нашу вахту проходила, всегда здоровалась, а работницы просто умилялись. Все восторгались ее красотой. Лет пять ей было. И я скажу, действительно, очень красивая была, как ваша Мальвина. Болела только часто. Мать ее особой красотой не выделялась, и отец особенно не блистал. Как мать говорила: «Вся в бабушку. Та в молодости сколько мужиков с ума свела, не перечесть. Один даже в армии застрелился, когда она перестала ему писать. Вот красота и болезни за грехи бабкины ей передались.» И вот как то портрет у них дома появился, карандашный рисунок Настены. Так девочку звали. Не рисунок, почти фотография. Как живая она на том рисунке. Я сам сколько раз смотрел на него. Мать ее свекрови по телефону рассказывала: " На городской праздник пошли все вместе на набережную, затем на площадь и вдруг меня кто то схватил за руку. Уличный художник. Давайте, говорит, я портрет вашей девочки нарисую. Я как то растерялась, а он уже Настену на стульчик усадил и говорит ей, чтобы она посидела, отдохнула, а то ножки устали и ходить еще долго. Настена уселась. Она действительно устала. А он говорит мне: «Я быстро». И стал быстро, быстро рисовать. Рисует и с Настеной так ласково разговаривает. Что она просто прелесть, симпатяшка, одна на миллион. А та сидит, ножками болтает, улыбается ему. Я села рядом на скамью, отдыхала и наблюдала. Потом смотрю, люди стали останавливаться, смотреть на Настену, улыбаются, а потом из-за плеча художника сравнивали с оригиналом. Все были просто в недоумении. Некоторые с детьми даже в очередь к художнику стали вставать. Я не вытерпела и тоже подошла к художнику, да и времени прошел уже час. То что я увидела, это было просто чудо. Настена на рисунке была как живая. И слышу, люди рядом стоят и шепчутся: «Смотри – как живая, просто прелесть». Художник еще минут двадцать что то подправлял, потом откинулся на стульчике назад, посмотрел, сравнил и сказал: «Вот, то что надо. Это то, что я так долго искал». Он дал мне рисунок. Я спросила: «Сколько надо за работу?». Он так удивился: «Вы что? Это я вам должен заплатить. В вашей девочке я нашел то, что искал вот уже почти три года. Образ. Он мне снился почти каждую ночь, но утром я никак не мог его ухватить, он все время куда то ускользал. Я извелся весь. И сегодня меня ноги сами сюда привели, будто кто то свыше меня подтолкнул в этот день на площадь. Теперь мой ускользающий образ в моей голове. Девочка ваша просто чудо, спасибо». Мы пошли дальше гулять. Дома Николай хотел заламинировать рисунок, но мне показалось, что можно все испортить и повесили так, в рамке над кроватью Настены».
Потом многие родственники, когда приезжали в гости, смотрели на этот портрет и восторгались. Я по ночам забредал к ней в комнату и подолгу смотрел на нее на портрете и на спящую. А потом Настена умерла, во сне. Мать ее чуть с ума не сошла, выла как собака несколько дней. Николай, муж ее, хотел уже в психбольницу везти ее. Но кто то посоветовал на дом вызвать психотерапевта и тот за несколько сеансов
