к подвигу при всех тяжелых условиях, в которых русскому народу приходилось жить и действовать, были во все века: глубокая вера, преданность царю и любовь к родине», – писал в первом томе «Задач русской армии» Алексей Николаевич Куропаткин в феврале 1910 года, преданный анафеме за неудачи на Восточном фронте в Русско—японскую войну, Военный министр Российской Империи с 1898 по 1904 год, вплоть до начала указанной войны. И если любовь к родине еще оставалась, вера еще сохранялась, то преданность царю таяла с каждым годом.
– Запомните, мой друг: нелицеприятная история вынесет свой вердикт, более толерантный, нежели порицание современников, – говорил мне перед уходом в отставку полковник нашей бригады Борис Владимирович Пономаревский—Свидерский. – Пройдет немногим более 10 лет и все это рухнет: и родина, и вера, и преданность царю. Почему, спрашиваете Вы? Да потому, что все против нас, против России. Когда Европе плохо, к кому она обращается?! К нам! Мы, русские, не раз ее освобождали от бремени разрух и согрешений, а что получали взамен?! Крым середины прошлого века! Япония – начала этого! И нам еще предстоит не раз ее спасать, жертвую своим народом, своим достатком на благо всяких англий, франций, италий, германий… И они, эти наши «друзья» будут всегда стремиться расшатать нас изнутри, так как снаружи мы их всегда били! Надоело, я ухожу, по причине не того, что не знаю, как это исправить, но по причине того, что устал биться о стену, даже на своем уровне…
…В последующем Б. В. Пономаревский—Свидерский эмигрирует в США, где застрелится в Детройте в 1925 году…
***
В октябре 1910 года я завершил цензовое командование дивизионом и перешел в Генеральный штаб в управление генерал—квартирмейстерства на должность Генерального штаба капитана, где в составе оперативного отделения стал отвечать за отдельные вопросы обороны государства и боевой деятельности войск в части, касающейся северных и северо—западных границ Российской Империи. В то время основное внимание и государственные интересы были прикованы к Русско—персидским событиям, но мы старались поддерживать актуальными сведения о наших направлениях.
В марте 1911 года начальником Генерального штаба был назначен знакомый мне по академии, бывший ее начальник, генерал—лейтенант Н. П. Михневич, который оставался на этом посту при подготовке и на протяжении почти всей Первой мировой войны. Почти через год, на торжественном мероприятии, проводимом в честь 210—летия учреждения высочайшей резолюцией Петра I в Русской армии должности генерал—квартирмейстера, начальник Генерального штаба сказал:
– Господа! Большая и, пожалуй, самая кровавая, жестокая и несправедливая война в Европе не за горами. Да что там в Европе – в мире! Набирающие экономическую силу Американские Соединенные Штаты навряд ли останутся от нее в стороне. Страны Азии и Африки, находящиеся под
