мы наконец-то останавливаемся на варианте, который устраивает нас обоих: галстук песочного цвета, диагональные полосы чуть светлее: «к твоей голубой рубашке он подойдет и освежит костюм». Лора отдает мне песочное сокровище скрепя сердце: галстук дорог ей как память. Об одном американце и тоже ресторанном критике «я никогда не рассказывала тебе о нем, Макс… О, это был замечательный человек, во всех отношениях – выдающийся!» Не менее выдающийся, чем Хайяо, правда, судьба его сложилась не столь удачно. Несколько месяцев назад до Лоры доползли слухи, что Брэндон (так зовут американца) расстрелял из автомата метрдотеля, двух официантов и повара в маленьком итальянском ресторанчике в Рино (штат Невада) только потому, что ему не понравилось, как приготовлена лазанья.
Лора знает пару мест в ЭсПэБэ, где подают отличную лазанью.
За сорок минут до начала вечеринки она присылает мне sms-сообщение: «Ne zabyd’ nadet’ prilichnue trusy. I prixvati parochky gandonov».
«Eto eshe zachem?» – отвечаю я ей за тридцать девять минут до начала вечеринки.
Ответ Лоры выглядит интригующе: «Na vsyaki slychay. Mozhet, chto-nibyd’ oblomit’sya».
Уж не залетных ли цыпочек она имеет в виду? Жиль Бенсимон – хорошая приманка для тех, кто хотел бы хоть на полдюйма приблизиться к Наоми Кэмпбелл – бакалавру, Кристи Терлингтон – птице, Клаудии Шиффер – марципану с фруктами, при условии, что мэтр все-таки снизойдет до вечеринки.
«A metr tam bydet?» — шлю я Лоре очередную эсэмэску. «Pipis’kami tam ne meryayutsya, idiot! Tol’ko koshel’kami», – Лора как всегда истолковывает все в своем излюбленном стиле софт-порно.
«Ty ne ponyala. Ya imel v vidu samogo Bensimona».
…Никакого Жиля Бенсимона на пати, которое устраивает муж г-жи Паникаровской, нет и в помине: фотографии на стенах, вот и весь его привет высокому собранию; фотографии можно пересчитать по пальцам, они перекочевали сюда прямиком из Строгановского дворца, как сообщила мне Лора. Уж не знаю, во сколько это обошлось устроителям, но выглядят картинки с выставки вполне-вполне.
Наоми Кэмпбелл действительно похожа на бакалавра.
Остальные – те, кому не жмут в плечах фотографические рамки; те, кто так до сих пор и не был пойман в силки объектива, – остальные похожи на послеполуденные грезы моих тамагочи: все в тщеславно-романтической дымке, просматриваются только ноги и бриллианты в ушах. О послеполуночных грезах говорить не приходится, они относятся к категории «X».
Ничего мне здесь не обломится, несмотря на «prilichnye trusy» и три презерватива (эк я размахнулся!) в нагрудном кармане рубашки. Цыпочки, самочки, соски – от их количества можно спятить, но они так же далеки от меня, как Наоми Кэмпбелл, бакалавр. Да нет же, черт возьми, намного дальше! Снимков Наоми хоть жопой ешь, стоит только открыть любой журнал – от «ЕНе» до «Спутника радиолюбителя», на эти снимки можно и спустить, если уж совсем невтерпеж. А безнаказанно шастающих вокруг цыпочек я не увижу больше никогда, обычно на них смотрят совсем другие глаза: глаза банковских активов, нефтеперегонных заводов, предприятий по производству
