я себя тоже чувствую. И ниггером-официантом с откляченной жопой. Все потерявшиеся на свете вещи – я: ключи, брелоки, парусники, нательные кресты из обсидиана, билеты на концерт «Пари Комбо», экспедиция Дэвида Ливингстона, только этого не хватало!..
Насечки на кольце – я в состоянии разглядеть и насечки! – легко складываются в дату смерти времени.
Его больше не существует.
Или это меня больше не существует?
Несомненно только одно – водка за пазухой и заданный вопрос: «Это и есть Жиль Бенсимон?» Вопрос адресован мне, никого другого в радиусе нескольких метров нет, я по-прежнему тупо смотрю на босоножки (чересчур открытые, чересчур фривольные), я просто не в силах от них оторваться.
– …Эй?
Взглянуть на губы, которые выпустили в свет «эй» – две буквы, как две перекладины воздушного змея; вопросительный знак не что иное, как хвост, бьющийся на ветру, – взглянуть на губы я все еще не решаюсь. Если уж пальцы на ногах (и кольцо, кольцо, кольцо!) повергли меня в такой трепет, тогда какими должны быть губы?.. Стоит взглянуть на губы – и обязательно вляпаешься в лицо, со всей дури долбанешься о подбородок, переломаешь себе хребет о нос, увязнешь в глазах, как в гончарной глине; не-ет, ищите себе других дурачков, Жан-Луи вполне подойдет.
– …Вы немой?
Конфигурация воздушного змея усложняется, возможно, их уже два, свободно парящих; на выставку змеев меня затащил как-то шелудивый эротоман Пи, единственное, что я помню, – иероглифы на вощеной бумаге и рыбьи силуэты большинства конструкций – и что только делать рыбам в небе? Хайяо наверняка знает ответ и на этот вопрос. Хайяо, да! – убийца с дыроколом, разминающий сейчас чужие пятки: от одной только мысли, что крохотное кольцо с насечками может попасть в лапы улыбчивого азиатского тихушника, мне становится не по себе. К тому же у кольца есть подружка – цепочка, или скорее браслет, он обвивает щиколотку.
– …Значит, вы немой?
– Ваш. Исключительно ваш.
Так бездарно хохмить я не позволял себе ни с одной из своих цыпочек, и эта проклятая водка в штанах!.. У девушки прямые волосы до плеч и прямой нос, линия лба тоже прямая; представить ее ворующей CD-плеер с прилавка гораздо легче, чем представить ее в постели.
Заснешь и не проснешься, даже думать об этом не хочется.
– Удивительно, – голос девушки так же ровен, так же прям, как и волосы, я не нахожу в нем ни единого изъяна.
– Что именно?
– У вас разные глаза.
– Я в курсе.
– Это скорее недостаток, чем достоинство.
Еще один дополнительный пункт в длинном перечне моих недостатков погоды не сделает, так стоит ли париться по этому поводу? Совсем другое занимает меня, совсем другое – все равно как если бы девушка стояла на верхней ступеньке лестницы, а я – на нижней. Как если бы она была одета для лыжной прогулки, а мне и прикрыться было нечем, бритвенный станок и кусок мыла
