нездоровья, являлось уважительной причиной, по которой верующий мог пропускать молитвы, пост и хадж.
– Тогда начнем без нее, – возвестил аксакал, и все семейство дружно прочло первую суру Корана – «Фатиху».
То, что Ильмира пропустила молитву, было связано не со здоровьем: это стало новым шагом на ее пути отступления от мусульманства.
В свои выходные дни Саша выбирался на служебной машине в Дербент, затаривался там в магазинах, а к ночи готовил ужин на костре. В этот день Ильмира пришла к нему в лагерь раньше обычного, Чернецов только-только закончил готовить ужин и разбирал кострище.
– Готовлю в первобытных условиях, огонь развожу посредством подручных средств, – горько жаловался он.
– А ты сходи в аул: у нас же есть и точки, и лавки, и магазины, поел бы там. Или ты думаешь, что в горах все безобразно и дико?
– Это привычка, – усмехнулся журналист. – У меня работа такая, что сегодня я в городе среди людей, а завтра окажусь, может, в какой-нибудь заброшенной пустыне или на необитаемом острове, где нет и в помине никаких следов житья человеческого, но в таком месте придется жить долгое время. Ко всему надо уметь приспосабливаться. Что я и делаю. Я перед тобой хотел похвалиться своим холостяцким умением.
– Тебе это удалось. Что у тебя варится?
– Пловом хочу тебя порадовать.
Ильмира попробовала варево.
– Неплохо. Соли достаточно, мясо хорошо проварено. Только мы в плов еще изюм добавляем. Хоть это и не обязательно, я в следующий раз принесу.
– Ильмира, нам на неопределенное время придется прекратить наши свидания: нас послезавтра перебрасывают в Чечню – на замену военным корреспондентам. Я не знаю, когда вернусь. Как скажут…
– Жаль. У нас через неделю Навруз – мусульманский Новый год, я думала тебя пригласить, а ты бы пришел под видом прессы. Новый год – вкусный праздник, я сама его люблю.
– Что ж, наверно, не судьба…
– Да, наверно… А как Ахмет?
Она в недоумении посмотрела на него.
– С чего вдруг ты это спросил?
– Не знаю. Само как-то получилось…
– Ахмет отбыл на два дня в Дербент. Сначала не собирался, а тут вдруг резко сказал, что ему очень надо. Приедет завтра.
– Да-а… Это как в старом русском анекдоте: возвращается муж из командировки…
– Предположим, мне будет не до анекдота, если мои похождения, не дай бог, раскроются. Но я их не боюсь. Я приняла решение… – Она покосилась на палатку.
– Какое?
– А там скажу.
Они заползли в палатку и закрылись изнутри на «молнию».
– Я к тебе не за анекдотами сюда пришла! – нагло сообщила Ильмира, обвив цепкими пальцами его шею.
– Извини, Ильмира, – неожиданно выскользнул из ее объятий Александр, – я совсем сегодня не готов к близости.
– Почему? –
