решительно направился к дому Гонсолена. Тот как раз выходил из дома. Очутившись лицом к лицу с Томасом, он удивился и рассвирепел:
– Что тебе нужно?
– Господин Гонсолен, – ответил лесоруб, – я работаю за четверых и занимаюсь контрабандой и все же не могу прокормить больную мать. Вы богаты, и я пришел попросить у вас денег, чтобы решить насущные вопросы.
– А-а! – протянул Гонсолен. – Вот чего ты просишь! Уж не хочешь ли ты, чтобы я увеличил твою зарплату за то, что ты убиваешь дичь в моем лесу?
– Нет. Мне хотелось бы получить новую работу, все равно какую. Может быть, я был бы вам полезен на лесопильном заводе.
Он вытер платком свой лоб, покрытый потом. Гонсолен посмотрел на него с лукавым видом.
– Но, мой милый, кто же мне поручится, что на другой день после того, как я возьму тебя к себе, ты не улепетнешь в Швейцарию по известным тебе тропинкам и не унесешь в своем мешке мое серебро и бриллианты моей жены?
Томас Луар вздрогнул, а затем сжал кулаки и сделал шаг навстречу мужу Мадлен с таким выражением ярости в глазах, что тот испугался, но Томас сдержался. В эту минуту вышла Мадлен. Она услышала злорадный смех мужа.
– Что здесь происходит? – спросила она, узнав Томаса.
Гонсолен объяснил ей странную просьбу лесоруба. Томас оробел и потупил глаза. Когда Гонсолен закончил рассказ, Мадлен с улыбкой произнесла:
– Почему же не взять его?
– Это безумие. Мне никто не нужен.
– Вы говорили вчера, что вам нужен мастер.
– Я предпочитаю встать на два часа раньше, чем поручать свои дела такому негодяю.
– Почему же он негодяй?
– Браконьер, контрабандист! Прекрасная репутация! В деревне будут злословить.
– Вы настолько независимы, что можете пренебрегать клеветой, и настолько добры, что не можете не помочь господину Луару… когда он говорит вам о своей матери.
Ее последние слова были полны злой иронии. Наступило молчание. Гонсолен колебался. Он давно сердился на Томаса, и так как был суров по характеру, то ему было все равно, есть или нет работа у лесоруба. С другой стороны, он боялся разгневать жену. Если он уступит ей, это, может быть, даст ему долгожданную возможность сблизиться с ней, заставить забыть о супружеских ссорах.
– Вы настаиваете, чтобы я согласился? – спросил он.
– Вы знаете, что я не имею права выражать свою волю. Но мне кажется, это будет доброе дело.
– Вы вынуждаете меня совершать глупости.
– Как знать? – произнесла Мадлен странным тоном.
Гонсолен обернулся к лесорубу:
– Приходи сюда завтра утром. Я посмотрю, чем ты можешь быть мне полезен.
Луар с трудом нашел силы поблагодарить его. Радость душила его. Сама Мадлен ходатайствовала за него! Стало быть, она прощала ему его любовь. Значит, Мадлен догадалась о его
