к себе пускать, – подавленно сказал первый секретарь и тоскующим взглядом окинул меблировку своего кабинета. – И самим неприятности, и район эти комиссии пропьют вконец. Но и твои предложения, Федор Борисович, маниловщиной отдают. Нашел, понимаешь, студентов. Да ты на их морды взгляни, даже не в том дело, что рожи у них бандитские, а в том, понимаешь, дело, что выросли они из студенческого возраста. И солдат из них современных не получится. Забыл, кто у нас служит? Молоденькие у нас служат, нецелованные, а эти, понимаешь, даже на сверхсрочников не потянут.
– А может, это «партизаны»? – просветленно сказал подполковник. – Ну, из тех, которых на переподготовку берут!
– Ага. В костюмчиках «Адидас», – кивнул первый секретарь. – Тут еще голову поломаем, куда эти костюмчики списывать.
– Вы же сами говорили, что по соцкультбыту их проведем!
– А ты смету по соцкультбыту видел? – Митрофан Николаевич утерся цветастым носовым платком. – Слезы ведь, а не смета. Ее даже на шахматы для Дома культуры не хватит. Да, положеньице… Сердцем чую, Федя, подведут они нас под монастырь, эти, понимаешь, императорские безумцы. Что нас может спасти?
Митрофан Николаевич мысли своей не закончил, потому что дверь распахнулась и в кабинет спасителем вошел председатель райпотребкооперации Иван Семенович Сафонов. Иван Семенович был из породы налимов – из любой правоохранительной удавки вырывался. Сколько раз его пытались посадить, но отступались и лишь руками разводили: хитер, братец, не по зубам!
Он прошел на середину кабинета, остановился, с хитрым ленинским прищуром оглядел подавленных руководителей, усмехнулся торжествующе и сказал:
– Ящур нас спасет, господа-товарищи! Ящур!
Пригода долго молчал, потрясенно глядя на Сафонова, а предисполкома сразу вылущил из слов главы районной кооперации здравое зерно и радостно взревел, возбужденно топая ногами и стуча кулаками по столу:
– Да ти гений, Ванько! Я и не знав, що в твоей дубовой головi можуть виплодитися талантливитi думки!
Глава девятая,
в которой районное начальство попадает в щекотливую ситуацию, в Бузулуцк направляется комиссия, а центурион наслаждается домашним уютом
Ящуром болеет и домашняя, и общественная скотина. Общественная болеет чаще. Людям это заболевание не передается, но, обнаружив больную скотину в хозяйстве, зоотехники и ветеринары объявляют в районе эпизоотии карантин. С объявлением его район становится закрытым для посещений, и ни фураж, ни скот района не покидают. Выезжающие автомашины на специальных участках подвергаются дезинфекции и иной санитарной обработке, а блокировать Бузулуцкий район было проще простого. Достаточно было перекрыть дорогу к Синему Ключу и выход на ростовскую трассу. Кто бы ни блуждал по всем остальным проселочным дорогам, неминуемо выбирался к санитарным постам.
Миновать их было невозможно.
Районного ветеринара даже уговаривать не пришлось
