о – далеко отсюда, в солнечные теплые страны. Повзрослев, образумилась и была согласна уехать из городка хоть куда. Лишь бы сбежать как можно дальше отсюда. Сесть прямо сегодня на проходящий мимо скорый поезд и ту-ту… Катись оно все к чертовой родственнице с копытами.
От крамольных мыслей стало легче. Перед глазами отчетливо предстал клетчатый чемодан на колесиках, с разверзнутой крышкой-пастью. Вот, острым носом вперед, летит в чемоданную пасть лакированный осенний ботинок. Следом, планируя, юбка – солнце. И, статуэтка… Как же без нее. Пучеглазая сова в очках, со сколами по обоим бокам и гипсовой книжкой перед клювом. Смотрит понимающе и немного с укоризной. Ты, Алена, чемоданчик-то собирать – собирай, да смотри, со мной поаккуратней, я тебе не платьице синтетическое, парить не умею.
Алена мысленно поцеловала старую ворчунью в твердую макушку, бережно обернула куском затертой фланели от старого халата…
– Куда прешь, курица!– хриплый голос нагло выдернул ее из счастливого мира, в котором был клетчатый чемодан на колесиках, сова со сколами и далекое скоропоездовское ту-ту…
– Простите, я нечаянно, – еле слышно пролепетала она в ответ, еще не отойдя от грез. Реальность всколыхнула сознание, поставила двумя ногами на землю, да так, сразу по колено, чтобы впредь неповадно было в другое измерение убегать.
Девушка огляделась по сторонам. Кособокий прилавок, с останками буренок и хрюшек, колченогий инвалид-табурет, с восседающей на нем продавщицей в грязно – сером одеянии, затертый на клавишах кассовый аппарат. Вокруг суетились люди. Некоторые неслись вперед, боясь упустить что – то важное, другие стоически ожидали своей очереди, третьи вообще ничем, казалось, не были заняты. Алена почувствовала себя чужаком. Как, впрочем, и всегда в нелюбимом ею городке. Городок отвечал ей взаимностью. Они так друг с другом и общались все двадцать шесть прожитых Аленой лет. Городок строил ей очередную козу, а она в отместку ему мечтала.
«И приехал за принцессой сказочный принц. И увез ее в свое королевство…»
– Девушка, вы стоите или как? – Алена кубарем выкатилась из дум, больно ударившись об очередную реальность. Хоть бы шлагбаум поставили.
– А, зачем? – ответила невпопад. Также невпопад оглядывая замутненными глазами толстую, неряшливо одетую тетку в цветастом платке.
Та не замедлила:
– За мясом! – двинула широким тазом в бок, смещая худосочную Аленину попу в сторону. Протиснулась вперед, удовлетворенно хмыкнув. Знай наших.
«За мясом» побудило молодую женщину к активному действию. Пульнула в тетку тощим задом, оступилась, ойкнула, впилась острием каблучка в чью-то мясистую ногу, торчащую из открытого туфля.
– Ишь, какая! Наглючка! И-и-и, молодежь пошла…– неслось со всех сторон. А Алене все нипочем.
Она в своем, только ей известном мире. Нет в нем ни удушливого рыночного запашка, ни жаждущей свежего мясца толпы, ни никудышного городишки с населением в пятьдесят тысяч.
Бежать… Удирать сломя голову… Нестись что есть духу… Нет, снова не то. Что-то вы Алена Дмитриевна плоховаты стали в последнее время. Из этого чертова городка надо драпать. Да так, чтобы пятки сверкали. Опять повеселело. Вновь предстал перед глазами ухающий колесами скорый и проводница, обязательно в специальной шапочке и с приветливой улыбкой до ушей. По инструкции. А иначе никак. Не мечта это, если одной детали не хватает. А у Алены с мечтой все хорошо. Все по полочкам разложено на маленькие главки-мечтинки. Поезд-глава номер один. И без улыбающейся проводницы никак.
Чемодан терпеливо ждал подругу. Так и простоял с самого вечера в укромном уголке. Еще днем лежал на антресолях, а к вечеру внезапно переехал. Так внезапно, что Алена и сама не поняла, как медленно, но верно, стала продвигаться от содержания к первой главе. И чемодан не понял. Вернее, не поняла. Клетчатую подругу Алена с первой их встречи нарекла Кларой. Два раза они с Кларой собирались в дорогу, обдумывая план побега.
И оба раза их останавливали непреодолимые, как тогда казалось Алене, обстоятельства. Сначала долго и тяжело болела мама. Когда ее не стало, путь на свободу преградил голубоглазый брюнет Антон Кравцов. Преградил в прямом смысле, закрыв своей широкоплечей атлетической фигурой проем входной двери.
– Алёнка, жить без тебя не могу. Выходи за меня. Народим детишек, будем жить долго и счастливо в большом красивом доме, – пробасил он и она поддалась. Опустила на пол туго набитую Клару, отчего та жалобно скрипнула пластмассовыми китайскими колесиками, и кинулась красавцу-богатырю на шею с радостным писком:
– Мальчика и девочку. И шторы в детской повесим: одну голубую, другую розовую. А стены… – далее следовал слюняво-щебечущий поток женского словоблудия, состоящий из диванных подушечек, колера краски, количества комнат в их новом доме и много-много другое. Сюда же, одухотворенная новоиспеченная невеста, присовокупила свадебную
