принцем для прекрасной Аленушки.
И она побежала. Вскочила как ошпаренная с лавочки, смерила напоследок убийственным взглядом и понеслась что есть мочи. Куда уж ему ее догнать, да еще на костылях. Напрасно Артур кричал ей в след:
– Алена, что с вами? Вы куда? Я вас чем-то обидел? Аленаааа, остановитесь…– последнее, что она услышала, скрываясь за углом Дома Культуры, было просительное – Может, оставите свой номер телефона?
– Ага, разбежалась…Вернее, разбежалась, да не в твою сторону – думала Алена Дмитриевна, сбавляя скорость и восстанавливая сбившееся дыхание – Так, дышим по индийской методике… Раз, два, три…успокаиваемся…вот черт…не к добру к ночи черта упомянула…тьфу, тьфу, тьфу…сумку забыла…на скамейке…. Так, что у нас в ней? Кошелек с несколькими сотнями, диктофон, помада и ключи. Сумку не жалко, давно собиралась купить новую. Вот диктофон жалко, хороший цифровой Панасоник и на работе без него как без рук. Помада Люськина. А вот потеря ключей настоящая трагедия. Где ж ей теперь ночевать? На улице, прямо тут, на лавочке у подъезда? К Люське, пардон, к Люсьене пешком далеко, на такси денег нет, да и ее скорее всего дома не застать. Уехала, небось, после концерта со своим патлатым байкером тусить в бар. А что если позвонить, жалобно так ночлега испросить? Не берет трубочку подружка, занятая она обустройством собственной личной жизни. Не до сказочной Аленушки.
Вернуться обратно смерти подобно. Ни за что и никогда!
– Ничего, на улице не так уж и холодно, всего-то сентябрь на дворе. Бабье лето как- никак, – уговаривала себя Алена, мрачно разглядывая скамейки во дворе родного дома, выбирая себе ту, что покомфортнее будет. – У подъезда соседи с утра увидят. Дядя Миша с пятого этажа в пять Гарика выводит гулять, – рассуждала она вслух, ежась от зябкого по-осеннему уже прохладного ветра, – Эта, без доски посередине, под деревом свежевыкрашенная… – размышляла Алена, подкрадываясь к очередному варианту ночного прибежища, – А вот эта самое оно. И от дождика спасет и от утренних солнечных лучей убережет и от чужих глаз.
Скамейка, вернее, ее уменьшенная копия, располагалась под грибом над детской песочницей. Почему ее установили в таком странном месте, было непонятно, но Алене Дмитриевне на руку. Точнее сказать, на мягкое место, кое она тут же ввиду сильной усталости на скамеечку и опустила.
– Мяуууу….ууууаааа….– душераздирающий крик, или, как его, у кошачьих, мявк, разнесся по всей улице.
– Чтоб тебя, окаянный, черт унес! – хрипло заорали из окна первого этажа и в Алену упал метко запущенный соседской рукой бумажный пакет от сока.
– Да что за черт с этими чертями сегодня? – от души чертыхнулась девушка и подняла на руки черного как смоль котенка-подростка. Цвет зверя определила лишь потому, что в темноте его практически не было видно. Одни глаза горели из-под лавки желтыми фонариками.
– Худенький-то какой! Несчастный! Сиротинушка! – запричитала она, пряча дрожащую как осиновый лист находку за пазуху куртки. –
