что кого-то могут уложить в деревянный ящик и закопать в землю. И эта земля будет давить сверху, не вздохнуть, не встать, кричи – никто не услышит. Малика помнила, как выглядит кладбище в деревне. Она ходила туда с Профессором, навещали дедушку, которого она никогда не видела. Но раньше она не задумывалась, что там под землёй лежат люди. Очень много людей. Мёртвых людей.
Малика попятилась назад, боясь закричать. Самого Веньямина Михайловича ещё не вынесли, и видеть, как это произойдёт, совсем не хотелось. Она убежала на пустырь, не оглянувшись, хотя слышала, как Сенька и Виталик звали её играть в мяч. Ящериц не ловила, не до того было. Сидела на большом валуне абсолютно неподвижно: переживала сделанное открытие. При полной внешней неподвижности внутри у неё бушевал ураган чувств, довлеющим из которых был страх. Никогда Малика так не боялась чего-то непонятного, невидимого, неотвратимого. И никто не мог ей помочь пережить это чувство. Ужас перед смертью погрузился в подсознание, но порой прорывался жуткими снами и фобией закрытых пространств.
С того дня она начала бояться темноты, но признаться в этой слабости не могла ни отцу, ни друзьям. Каждый раз, когда Малика заходила вечером в неосвещённый подъезд, её накрывала волна паники, и она сломя голову летела по ступенькам к спасительной лампочке над дверью своей квартиры.
Несколько часов Малика бродила по пустырю, вдоль канавы, собирая колючие репейники и складывая их в карман. У неё зародилось смутное предчувствие, что сегодня снаряды ещё пригодятся. Во двор она вернулась к обеду, сразу направилась к персиковому дереву. Недалеко расположилась дворовая компания. Прямо на асфальте они играли в карты, постоянно оглядывались на окна, чтоб не пропустить бдительного родителя, который захочет отобрать у них азартную забаву.
Малика какое-то время прислушивалась к игре, поедая добытый с верхушки персик, потом прошлась по краю забора и спрыгнула чуть ли не в центр круга, образованный игроками.
Не дожидаясь шквала протестующих воплей, надменно процедила сквозь зубы:
– Нудятина. Я лучше придумала. Кто не трусит, тому погадаю.
Кирилл принялся собирать свои карты, избегая взгляда соседки. Танечка резко встала.
– Ну, я. Раз уж ты дочка ведьмака, расскажи, куда делся мой любимый котёнок?
Малика села прямо на асфальт, сложив ноги по-турецки, через рваные джинсы выглянули острые коленки. Она протянула руку.
Кирилл сложил карты аккуратной стопкой и вложил в её ладонь.
– Не сомни, они новые.
Малика ловко перетасовала карты и сделала первый расклад. Дети нависли со всех сторон, опасаясь пропустить сеанс гадания. Затихли в ожидании и предвкушении.
Уже через секунду Малика поняла, что не будет озвучивать то, что увидела и придумала свою версию.
– Твоего котёнка украли. Люди на машине ехали, увидели какой он хорошенький, и забрали себе домой. Балуют его теперь вкусняшками.
Танечка скривилась:
– Вот
